11 мая 2015 года в Грузии стартовали совместные американо-грузинские военные учения «Достойный партнер». Они продлятся две недели. В них примут участие порядка 600 солдат и офицеров из двух стран. Учения в таком формате проводятся на грузинской территории впервые. Они нацелены на проверку боеготовности военнослужащих национальной армии Грузии, которым предстоит участвовать в силах быстрого реагирования Североатлантического альянса.
Впрочем, любые учения (а тем более в Кавказском регионе и на территории государства, пережившего два этнополитических конфликта, не говоря уже об участии солдат и офицеров из США) выходят за рамки специальных военно-технических сюжетов, что называется, по умолчанию. И нынешние совместные грузино-американские тренинги проходят во вполне определенных международных контекстах. С одной стороны, украинский кризис вытолкнул грузинскую (и кавказскую) динамику в целом на обочину информационного внимания.
И если до 2014 года события в Закавказье воспринимались, как самоценные, то сегодня на них зачастую обращают внимание в обязательной привязке к событиям на Украине.
В самом деле, если конфронтация между Россией и Западом, разгоревшись вокруг событий в этом постсоветском государства, затухнет, то это окажет свое влияние и на другие горячие или остывшие точки Евразии. С другой стороны, внешнеполитический ревизионизм Москвы, проявившийся во всю мощь в Крыму, подтолкнул Вашингтон и его союзников к активизации политических действий в других постсоветских странах. Используя, конечно, жупел «российской угрозы» уже не только в качестве риторического приема, но и с апелляцией к конкретному украинскому «кейсу».
Как следствие, 5 сентября 2014 года Тбилиси получил пакет «усиленного сотрудничества» с Североатлантическим альянсом. Через несколько дней после этого Грузию с двухдневным визитом посетил тогдашний министр обороны США Чак Хейгел (занимал этот пост в феврале 2013- феврале 2015 гг.). Высокопоставленный представитель Вашингтона не только пригласил Грузию в коалицию против «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ), чье влияние жители кавказской республики уже успели на себе испытать (хотя масштабы такого воздействия являются предметом дискуссии). Он также подтвердил возможность расширения военно-технического сотрудничества, как по линии НАТО, так и по линии двусторонних отношений Вашингтона и Тбилиси.
Здесь следует сделать важное уточнение, касающееся кооперации между Грузией и НАТО и американо-грузинским сотрудничеством. Это вещи очень близкие друг другу, но не тождественные друг другу.
Подавляющее большинство российских обозревателей, обращающихся к такой теме, как натовские перспективы Грузии, справедливо замечает, что реальных шансов на вступление этой страны в Североатлантический альянс немного.
После того, как в 2008 году Бухарестский саммит НАТО открыл для Грузии и Украины возможности для вступления в блок, на практике это не привело к форсированию интеграционных процессов. На уровне риторики Альянс раздавал Тбилиси щедрые авансы, объявлял все новые и новые фазы и этапы ее интеграции. Для статуса Грузии было даже придумано креативное определение «страна-аспирант» НАТО. В 2012 году тогдашний Генсек Альянса Андерс Фог Расмуссен заявил в Тбилиси, что закавказское государство близко к альянсу как никогда. В апреле 2014 года в ходе заседания комиссии «Грузия-НАТО», «аспиранта» назвали еще и «моделью для всего региона» и «экспортером безопасности».
Однако даже ПДЧ (План действий по членству), который имеют три республики бывшей Югославии (Черногория, Македония, Босния и Герцеговина), Грузия пока не получила. Несмотря на регулярно сдаваемые «экзамены» и «проверки». Запад опасался того, как бы смена власти в Грузии в ходе парламентских и президентских выборов не изменила внешнеполитические приоритеты страны. Эти опасения не оправдались. И кабинеты «Грузинской мечты» продолжили участие своих военнослужащих в афганской операции (в ней страна потеряла 29 человек убитыми). Были у Вашингтона и Брюсселя и опасения относительно мирной передачи власти от одного первого лица другому (предыдущий опыт революционной смены президентов укреплял ‘эти фобии). Однако и здесь все (или почти все) удалось. Конечно, Михаил Саакашвили находится за границей, а в отношении него возбуждено уголовное дело, а его правая рука и «серый кардинал» грузинской политики экс-премьер Вано Мерабишвили и вовсе пребывает в «местах не столь отдаленных». Тем не менее, результаты выборов были признаны всеми политическими силами страны, а процедура передачи власти прошла мирно, без конфликтов. Прежняя власть, хотя и перешла в оппозицию и понесла потери, осталась в качестве фракции в парламенте и главного возмутителя внутриполитического спокойствия. Казалось бы, вот она - демократия в действии. Но риторика риторикой, а двери в НАТО пока что для Грузии лишь приоткрыты, но не открыты полностью.
Внутри самого Альянса нет, несмотря на американское доминирование, единства относительно пополнения блока за счет нового члена. В особенности это касается так называемой «старой Европы» (Германия, Франция). И недавний комментарии Франсуа Олланда относительно перспектив расширения НАТО выглядит не случайным заявлением, а последовательной позицией.
Далеко не все члены Альянса готовы таскать каштаны из огня для Грузии и помогать обеспечивать ей территориальную целостность посредством обострения отношений с Россией.
Но одно дело НАТО, а другое - США. Для действий Вашингтона в рамках своего внешнеполитического курса (а не интеграционного проекта) нет ограничительных линий в виде мнения несговорчивых немцев или французов. Конечно, внутри американского истеблишмента (как в Белом доме, Госдепе, так и в Конгрессе) идут свои дебаты по поводу «цены вопроса» от конфронтации с Россией и создания из числа ее соседей, бывших республик СССР, своеобразных инструментов сдерживания «ресоветизации» или «имперских устремлений» Кремля. Как бы то ни было, а признавать постсоветское пространство геополитическим доменом Москвы в Штатах не хотят. Отсюда и попытки кооперации с республиками бывшего «нерушимого Союза» не только в формате НАТО, но и на двусторонней основе. К сожалению, эта «основа» нередко вытесняется натовскими перспективами, которые в случае с Грузией неочевидны. Но помимо Альянса и интеграционной динамики существует Хартия о стратегическом партнерстве между Тбилиси и Вашингтоном, подписанная 9 января 2009 года, что называется по «горячим следам» «пятидневной войны». Второй ее раздел посвящен сотрудничеству в сфере обороны и безопасности. В нем довольно понятно объясняется, почему Грузия должна идти в НАТО, и почему пока ее участие в проекте ограничивается идеологическим форматом. В какой-то степени появление Хартии стало попыткой компенсации за практически нулевые шансы Грузии войти в Североатлантический альянс полноправным членом. Но американо-грузинское партнерство от этого никуда не исчезает, как и особый интерес США к участию закавказского государства в проектах «альтернативной энергетики» (в противовес «энергетическому империализму» Кремля) и сдерживания российских устремлений в Евразии. Не будем забывать, что у США за долгие годы существования НАТО накоплен немалый опыт двустороннего сотрудничества со странами, которые по тем или иным причинам (политическим, географическим или иным другим) не могли присоединиться к Североатлантическому блоку. Так было с франкистской Испанией, Израилем, Японией, различными латиноамериканскими странами. Однако американский фактор кооперации в сфере обороны и безопасности работал и кое-где продолжает работать.
Вот и после украинского кризиса именно в США были подготовлены ряд законопроектов по «вовлечению» в защиту территориальной целостности и суверенитета некоторых постсоветских стран, включая Грузию. Наиболее ярким примером в этом ряду стал проект закона «О предотвращении российской агрессии», предлагавший американское содействие не только Киеву, но и Тбилиси.
Другой вопрос, насколько эффективными окажутся все упомянутые действия для обеспечения территориальной целостности Грузии и решении таких проблем безопасности этой страны, как защита от проникновения радикальных джихадистских групп, с чем Тбилиси уже, к сожалению, столкнулся. Ведь одно дело играть роль приводного ремня для реализации интересов глобальной сверхдержавы в «сдерживании» северного соседа и совсем другое получать действительную защиту в случае возникающих рисков.
Впрочем, эта рефлексия пока еще не проникла в ряды представителей истеблишмента Грузии.
Американские и грузинские солдаты до 25 мая продолжат крепить военное братство и овладевать тонкостями «боевой и политической подготовки». Риторический вопрос, делает ли это Грузию ближе к НАТО. Но в любом случае вне всякой привязки к членству в Альянсе это работает на укрепление асимметричной связки «США - Грузия».
Впервые опубликовано на сайте Центра политических исследований Политком.ru
Наверх