В течение лета мы видели эскалацию военного противостояния на границе с Юго-Востоком, покушение на лидера ЛНР Игоря Плотницкого, попытку организации теракта в Крыму.
- Я не считаю, что украинцы добиваются большой войны и провоцируют на нее Россию. Просто Киев не видит перспектив на приемлемых для себя условиях разрешить кризис с Донецком и Луганском и старается переключить внимание наблюдателей на другие вопросы. Видимо, год или полгода назад украинские лидеры приняли решение создавать прецеденты, препятствующие реализации Минских соглашений, подавать поводы, которые будут переключать внимание, стараться внести Крым в повестку переговоров в Минском формате. Покушение и попытка диверсии в Крыму – ключевые события, которые резко изменили в негативную сторону российские оценки в адрес украинского руководства. Наш президент впервые начал называть киевские власти «клиентами» западноевропейских государств и США, то есть отказал им в суверенности. Может, это и не так. Я считаю, что все случившееся – суверенные решения Киева, которые, впрочем, противоречат украинским интересам.
Думаю, в интересах России не форсировать события. Вероятно, скоро у киевских властей возникнет много других проблем, и правильнее не давить на них, чтобы улеглась пыль и прояснились реальные последствия их политики, чтобы у них не было повода сказать, что им помешали. У украинского правительства ощущение исторической возможности осуществить программу отрыва Украины от России и присоединения ее к Западу. Такая задача может быть реализована, но не в столь короткий срок. Действуя радикально, причиняя страдания многим людям внутри страны, Киев сжимает пружину, которая рано или поздно начнет разжиматься с большими политическими последствиями. В конце концов это принесет совсем другие электоральные результаты. Но даже если мы получим более-менее приемлемое правительство в Киеве, оно не будет достаточно суверенно, не будет обладать полнотой власти на всей территории Украины, чтобы достичь фундаментального решения на Юго-Востоке. Одновременно, когда внутриполитический маятник качнется в обратную сторону, возникнет очаг напряженности на Западе Украины. Ее структура, ее конституция могут испытать еще один серьезный удар. Если бы ту же прозападную стратегию проводили более мудрые правители, они бы делали это гораздо мягче и медленнее, но с более фундаментальными последствиями. Нынешние власти так раскачивают маятник, что он может разрушить хрупкий баланс.
России ничего не нужно делать, а просто дать Киеву совершить его ошибки. Это в интересах и Украины: украинскому государству, чтобы состояться, нужно пройти через период и побед, и поражений. Важно, чтобы украинцы сами сделали выбор и определили, кому они могут доверить власть в своей стране. В конечном счете такие люди найдутся, но в процессе многие могут пострадать.
Министр иностранных дел Германии Вальтер Штайнмайер в который раз заявил, что условием возвращения России в клуб развитых стран является существенный прогресс в выполнении Минских соглашений об урегулировании военного конфликта на Украине, а также в переговорах по Сирии.
- Слова Штайнмайера, с моей точки зрения, обращены не столько к России, сколько к западным союзникам Германии по НАТО – чтобы притушить антироссийские высказывания Польши и стран Прибалтики. Немцы не хотят, чтобы Россия дистанцировалась от государств Западной Европы, они по-прежнему желают, чтобы реализовалась идея единого пространства от Лиссабона до Владивостока. Скорее, Штайнмайер предлагает западным союзникам аналитическую рамку, по которой они, западники, собираются оценивать Россию. Самой России тесно в этой рамке, но альтернатива ей – полная дисквалификация России во всех европейских и трансатлантических процессах как страны, с которой нельзя иметь дело.
Если говорить прямо, европейцам Украина малоинтересна. Наши СМИ преувеличивают и российский интерес к Украине, а для европейцев она находится совсем далеко. В силу этой дистанции и у нас, и у немцев есть полное понимание, что и почему происходит в Минском процессе. Штайнмайер трезвый человек и видит, что не от России сейчас зависит выполнение Минских договоренностей. Их банальное чтение дает представление о последовательности шагов, которые должны предприниматься в рамках урегулирования. Мяч уже давно находится на стороне Киева. Украинский президент в переговорах с лидерами третьих стран признает это и объясняет, почему не может вынести на голосование вопросы о проведении выборов [на Юго-Востоке Украины – ред.] и так далее: якобы потому что у него нет большинства в парламенте. [Германский политолог-международник] Александр Рар разумно написал, что все понимают, как на самом деле выглядит ситуация, но европейцы не собираются смягчать позицию в отношении России, потому что, признавая вину Украины в затягивании «Минска», они считают, что она, как пострадавшая сторона, «имеет право», ей можно.
И уж совсем странно выглядит предъявление условий России по Сирии – тут Россия уж точно никому ничего не должна. Так или иначе, это сигнал, который Германия как, в общем-то, единственный лидер Евросоюза должна дать своим союзникам и сателлитам: вот наша точка зрения, которую мы предлагаем как общую платформу.
Европейцы не осознают, что на них лежит доля вины за возникновение украинского кризиса. Они отказываются признавать, что косвенно причастны к государственному коллапсу там, они видят только «грандиозные достижения украинской демократии». Одновременно они пребывают в апатии, не одобряя того, что происходит на Украине сейчас. Поэтому перекладывают всю ответственность за проблемы на Россию. Москва виновата во всем, везде российские козни – и в Брекзите, и в Трампе, и в европейских националистах – такая антироссийская паранойя.
Условия для примирения ЕС с Россией постепенно формируются, однако этого не произойдет в ближайшей перспективе. В том числе ввиду грядущих внутриполитических процессов на Украине мы не скоро увидим выполнение Минских соглашений. Соответственно, санкции будут сняты тоже не скоро.
Разные американские официальные лица то приветствуют более плотное сотрудничество с Россией в Сирии, вплоть до совместных операций, то отказывают нам в партнерстве. Турки вторглись в Сирию и воюют там против курдов, которых, в свою очередь, поддерживают США и Россия. Иран раскритиковал Москву за разглашение сведений об использовании российскими ВВС иранской военной базы «Хамадан».
- Дееспособных в военном отношении стран в этом регионе – немного: мы, американцы, турки и иранцы.
Ни Сирия, ни Украина не являются жизненно важными приоритетами для президента Обамы. Он относится к ним как к существенным, значимым, но все же второстепенным вопросам. С точки зрения американского президента, новые торговые отношения с Европой и тихоокеанскими странами, экологические регламенты, развитие интернета и альтернативных источников энергии, уничтожение ядерного оружия и движение в сторону «ядерного нуля» - вот это важно. А Украина и Сирия – второстепенны. Иначе я не могу объяснить, как Обама позволяет, чтобы внутри его администрации существовал такой разнобой мнений: Белый дом публично заявляет одно, Госдеп – второе, Пентагон - третье. Это говорит о стиле управления Обамы, который рассчитывает получать разные мнения от своего кабинета, сам не принимает окончательных решений, а смотрит, какая позиция политически оправданнее, к чему склоняется американское население.
Обама действует ситуативно и по некоторым, в общем-то, правильным инстинктам: стараться глубоко не вмешиваться в развитие конфликта и как можно меньше применять силу. Но большой стратегией - как должна в конечном счете выглядеть Сирия, - эти инстинкты не подкреплены. Глубокого и фундаментального видения, каким обладали президент Никсон и госсекретарь Киссинджер в отношениях с Советским Союзом или Китаем, их целеустремленности, их концентрации полномочий нет. В итоге – внешнеполитическая импровизация, мизерная по масштабам операция в Сирии. Сказывается и болезненный опыт в Афганистане и Ираке, где, потратив гораздо больше времени и сил, США так и не добились задуманного.
В нынешней конфигурации полномасштабное сотрудничество России с США невозможно. Как оно невозможно со всей проамериканской коалицией, поскольку европейцы к самостоятельной крупной операции, с большим вовлечением сил и средств, с долгосрочным планированием, постконфликтным регулированием неспособны. В этой «спортивной лиге» играет ограниченный круг стран, и европейцы туда не входят: по отдельности – в силу ограниченности ресурсов, вместе – потому что не могут договориться.
У европейцев вообще проблемы с реализмом, с оценкой своих интересов и приоритетов: их развратил зримо мирный, сытый характер периода после Второй мировой войны, они думали, что больше никогда не столкнутся с проблемами типа сегодняшних.
Турция была и остается сложным партнером. Эта страна НАТО действует независимо, исходя из собственных представлений, как хочет. Например, Турция без согласования с Соединенными Штатами периодически проводит масштабные операции с использованием танков и авиации в Северном Ираке. Якобы в антитеррористических целях, а на самом деле на территории курдов. Турки считают, что создание независимого курдского государства в приграничной зоне представляет для них угрозу. Есть данные, что нынешнюю операцию в Сирии турки тоже не согласовывали с американцами. Реакция Белого дома и Пентагона говорит о том, что американцы недовольны тем, как протекает эта операция. Либо их уведомили в последний момент, поставили перед фактом и они наблюдают со стороны, либо в ходе операции стали возникать вариации, которые перестали устраивать американцев. Сейчас США призывают Турцию прекратить операцию.
А вот в отношениях с Россией ощущения консенсуса больше. Вопрос о турецкой операции в Сирии, насколько я понимаю, стоял в повестке дня переговоров Путина и Эрдогана еще до «самолетного кризиса». Об этом Путин намекал на своей большой пресс-конференции в конце прошлого года, когда говорил, что они с Эрдоганом обсуждали вопросы, касающиеся нарушений международного права в этом регионе: мол, мы понимаем позицию Турции и готовы ее поддержать. Я связываю эти вещи. То есть Турция была готова провести операцию в Сирии еще год назад, но в ходе «самолетного кризиса» турки побоялись, что попадут в клинч с нами - и правильно сделали. Они пошли на эту операцию сейчас, когда отношения выровнялись.
Что касается Ирана, то дело в том, что по иранскому законодательству никакая иностранная страна не может иметь военных баз на территории этой страны. Поэтому сотрудничество России и Ирана в этой сфере до сих пор осуществлялось негласно: российские самолеты дозаправлялись или проходили техосблуживание и летели дальше, через иранскую территорию пролетали наши ракеты. Поскольку в этот раз режим молчания был нарушен, иранские власти, в том числе по внутриполитическим причинам, чтобы унять некоторых критически настроенных парламентариев, дали понять, что у Ирана с русскими не безоговорочное сотрудничество, а есть определенные правила. Не думаю, что этот эпизод будет иметь долгосрочные последствия, мы продолжим взаимодействие в Сирии. Но у Ирана есть к России и другие претензии – связанные с непоставками С-300, с колеблющейся российской линией по вопросу об антииранских санкциях. Да и в Сирии интересы России и Ирана не одно и то же: иранцы считают, что мы слишком податливы на влияние Запада, хотим быть и с теми, и другими. Иран, как и Турция, считает себя в силах вести ту линию, какую захочет, и перед Россией никакого заискивания у иранцев нет. Иран самодостаточный центр гравитации, военная сила, способная влиять на развитие событий в ближневосточном регионе: находясь под санкциями, Иран тем не менее имеет собственную ядерную, ракетную, космическую программы. Все это заслуги иранских ученых и промышленности, не стоит их преуменьшать.
Полномасштабное сотрудничество с США по Сирии невозможно, пока Обама считает этот кризис второстепенным. Американцы также скованы в своих действиях из-за позиции союзников – арабских государств Персидского залива. В этих условиях глубокое урегулирование в Сирии недостижимо.
Германия и Франция признали, что переговоры о создании свободной торговой зоны с Америкой зашли в тупик. Китай, недовольный усилением США в тихоокеанском регионе и отказом Гаагского арбитража признать притязания китайцев на Южно-Китайское море, заявил о подготовке к «народной войне на море».
- Нынешние американские власти – продукт процветания и сытости 1990-х. Им кажется, что все связанное с конфликтами, войнами, в том числе в Ираке и Афганистане, – пережиток ХХ века. Они считают, что возглавляют историческое движение глобализированного мира в сторону светлого будущего, где будут процветать демократия, либерализм, свободная торговля. Но при этом они настолько плохо разбираются в нюансах своей большой стратегии и умеют нажить себе врагов, порвать и сломать там, где тонко и хрупко, что регулярно возникают конфликты и кризисы. Украина и Ближний Восток – яркие подтверждения: да, вроде бы демократия, но какая кровавая. Эти примеры сильно дискредитируют убежденность, будто демократия и глобализация – панацея ото всего.
Американская программа трансатлантического и транстихоокеанского торговых соглашений, направленная против Китая, очень амбициозна. Трения между участниками соглашений неизбежны, и вряд ли переговоры закончатся до завершения президентского срока Обамы, как он планировал. Но и сказать, что переговоры прекратились, нельзя. Вполне допускаю, что новая американская администрация, разобравшись в причинах, выступит с новыми предложениями, как можно двигаться дальше вместе с европейцами.
Китай выстраивает альтернативную, параллельную, евразийскую систему торговых союзов. Между ним и соседями могут случиться стычки, скажем, в Южно-Китайском море – хотя никто в них не заинтересован. Но я не вижу вызревания большого лобового столкновения, поскольку готовых альтернативных американской систем как таковых еще нет, а противоречия и трения между США и Китаем на сегодняшний день не являются настолько нетерпимыми для сторон, чтобы они видели выход только в войне. Война многое ломает, а восстанавливать потом очень долго. Идущие изменения, скорее, выразятся в явлениях типа Брекзита, в неожиданных итогах выборов в разных странах. Все уже привыкли к ситуации мира и развития и не станут ими жертвовать ради своих амбиций, будут искать более-менее мирные решения или с минимальным количеством жертв.
Об этом же говорит использование формата «двадцатки», более представительного и поэтому более устойчивого, чем «большая восьмерка». В современном мире влиятельность тесно связана с сотрудничеством, сегодня страны очень плотно связаны перетеканием ресурсов между основными центрами политической и экономической гравитации. Выигрывают все, поскольку общий интерес – в продолжении мира и развития, в поступательном росте ВВП. Когда китайская экономика замедляется на 1-1,5%, это ощущается во всем мире, все начинают испытывать финансовые, экономические, а то и политические потрясения. В таком мире более устойчивая конструкция – та, которая опирается на консенсус. Чем представительнее эта конструкция, чем шире консенсус – тем лучше. А «двадцатка» - это 85% мирового ВВП. Готовность членов «двадцатки» выполнять общие решения позволяет, например, лучше справляться с последствиями мирового финансового кризиса, с экологическими проблемами, договариваться о нормах и стандартах мировой торговли. И Россия там далеко не в одиночестве, она разделяет платформу развивающихся стран, не входящих в группу восьми. Мы находим там поддержку инициативам, которые предлагаем, нам там более комфортно.
Информация о холодном приеме, который Путину якобы устроили на заседании «двадцатки» в Брисбене два года назад, это образцово-показательный пример медийной манипуляции. Путин не улетел раньше остальных участников саммита, не покинул его досрочно. У него было очень много встреч, в том числе с лидерами БРИКС, с главами ведущих европейских стран – Франции, Италии. И вылетел он лишь на 24 минуты раньше президента Бразилии. А в Китае российская делегация уж точно будет чувствовать себя очень комфортно. Во-первых, потому что ситуация в начале украинского кризиса и сегодняшняя – существенно различается. Во-вторых, мы для китайцев партнер и желанный гость. Все это, безусловно, добавит градус доброжелательности в наш адрес.
Глобальные изменения, связанные с борьбой США и Китая за мировое лидерство, будут происходить плавно и преимущественно мирно. За исключением региональных столкновений и конфликтов, обойдется без катастроф. Россия заинтересована оставаться в высшей лиге мировых держав и сохранять независимость внешней политики и международных оценок.
Впервые опубликовано на Znak.com
Первый за восемь лет официальный визит египетского президента в США обозначил новый курс Вашингтона, направленный на восстановление отношений с Каиром. Выступая на встрече мидов стран-членов НАТО, Рекс Тиллерсон призвал к справедливому распределению расходов и усилению роли Альянса в борьбе с терроризмом. Сообщения о химической атаке в Сирии вызвали резкую реакцию Вашингтона, который поспешил обвинить в произошедшем Башара Асада.
Развитие правительственного кризиса в Кыргызстане затрагивает интересы России, которая заинтересована в стабильности ситуации в стране и гарантии неприкосновенности своих бизнес-интересов.
Планируемая Вашингтоном "операция по свободе судоходства" в Южно-Китайском море неизбежно вызовет ответные действия со стороны Китая. И пока руководство США настаивает на том, что действует в рамках международного права, китайские СМИ предупреждают о контрмерах. Сенатский Комитет по международным делам заслушал два отчета о процессе реформ на Украине, по итогам чего самым популярным выводом среди американских законодателей стало утверждение о необходимости продолжать реформы, чтобы ослабить влияние России. Параллельно с этим, в связи с начатой Россией военной операцией в Сирии, которая застала руководство США врасплох, встал вопрос о компетентности американских спецслужб.
Несмотря на ряд сохраняющихся противоречий, Москва и Вашингтон смогли найти общий знаменатель по сирийской проблеме, что превратило Россию в риторике США из разжигателя конфликта в партнера по его разрешению. Очередной дефолт Пуэрто-Рико послужил напоминанием о необходимости разрешения вопроса о юридическом статусе этой «неинкорпорированной территории». Во вторник Дональд Трамп стал «предполагаемым» кандидатом от республиканской партии, чье руководство взялось за непростую задачу по сплочению своих рядов для победы над Хиллари Клинтон в ноябре.