Новые вызовы безопасности 2014 года

Революционные события 2014 года, происходящие на постсоветском пространстве и на Ближнем Востоке, оказали значительное влияние на ситуацию в странах этих двух регионов. Так, украинский кризис, вступивший в новую фазу развития в начале года, происходил на фоне продолжающегося процесса интеграции в рамках ЕАЭС и ухудшающегося экономического положения отдельных постсоветских государств. С другой стороны, стремительный успех боевиков Исламского государства и их радикальной идеологии временно отодвинул на второй план традиционное для региона суннитско-шиитское противостояние. Тем не менее, новые факторы политических процессов на соответствующих пространствах лишь скорректировали давно намечавшиеся тенденции, не внеся кардинальных изменений с общую логику развития.

В частности, это касается российско-украинских взаимоотношений. Сегодня наблюдается курс Москвы на дистанцирование от когда-то «братской» Украины. Это заметно по статье Дмитрия Медведева, в которой намечен переход «от логики братства к прагматике». Таким образом, Москва стремится показать, что, выбрав европейский путь, Украина должна осознать все последствия разрыва с Россией.

"Если Москва действительно изменит подход и будет более прагматично выстраивать отношения с соседями, то это не только сэкономит российскому бюджету миллиарды долларов, но и заставит страны Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии более уважительно относиться к российским интересам. И если они их будут нарушать во имя «евроатлантических ценностей», то, возможно, у них наконец-то появится шанс сравнить важность этих ценностей и экономического благосостояния".

Как бы то ни было, налаживание отношений между Россией и Украиной невозможно без урегулирования противоречий внутри украинского общества, основная проблема которого заключается в превращении русофобии в «сущностную черту».

"Украина владела богатым наследством, но это наследство было общим с Россией и русскими и, вытравляя все русское из своей исторической памяти, она становится нищей. На ее долю остаются лишь странные конструкции вроде Запорожской сечи как раннего опыта демократии в Европе, вымышленный «геноцид украинцев» (приватизация исторической трагедии всего Советского Союза) и позорная история бандеровщины. И еще – постоянная необходимость что-то скрывать; например, ту роль, которую сыграли в украинском национальном проекте большевики".

Параллельно с этим, на постсоветском пространстве происходит два одновременных процесса: снижение внимания к региону со стороны ЕС и США и интеграция пространства в рамках ЕАЭС. Так, свое согласие стать членами экономического союза в этом году изъявили Армения и Киргизия.

При довольно стабильной обстановке в регионе Закавказья, существуют угрозы внутриполитической стабильности.

"Внутри- и внешнеполитическая динамика стран Закавказья в среднесрочной перспективе будет определяться тем, как и насколько успешно они будут преодолевать стоящие перед ними экономические вызовы. Политические системы трех государств оказались достаточно прочными, чтобы не допустить сваливания в хаос на фоне экономического спада в 2009 году".

Если Абхазия и Северная Осетия оказываются изолированным от региональных процессов, а их безопасность фактически гарантируется Россией, то ситуация в другой непризнанной республике – Приднестровье – оказывается намного более плачевной. Продолжающийся в течение последних лет курс Молдовы на экономическую блокаду в этом году дополнился двумя новыми вызовами. В связи с событиями на Украине, «происходит обвальное падение спроса на приднестровскую продукцию в самой Украине ввиду серьёзного снижения платёжеспособности украинских контрагентов», а также подрываются привычные маршруты транзита в связи с их небезопасностью.

"Дополнительной угрозой для Приднестровья является процесс «евроинтеграции» Молдовы, который в конце июня 2014 года оформился в виде Углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли (УВЗСТ) между ЕС и РМ. И хотя в ЕС было принято решение о  продлении торговых преференций для приднестровских предприятий до января 2016 года, в  Приднестровье зреют опасения, что новый торговый режим ЕС и Молдовы обернётся фактическим эмбарго для Приднестровья уже вскоре после вступления в  силу Соглашения".

В свою очередь, на Ближнем Востоке в связи с активной деятельностью исламских экстремистов, враждебных всем региональных силам, наметилась возможность сотрудничества между Эр-Риядом и Тегераном. Наличие общей угрозы в лице Исламского Государства (ИГ) ведет к сближению исторических антагонистов в регионе – Саудовской Аравии и Ирана, противостояние которых является залогом региональной стабильности.

"Примечательно, что именно конкуренция непримиримых Саудовской Аравии и Ирана является одной из опор баланса сил в регионе, в сохранении которого заинтересованы и Эр-Рияд и Тегеран. Они готовы вместе противостоять любым третьим силам, расшатывающих этот баланс, стремясь обеспечить себе роль единственных гарантов системы региональных процессов на Ближнем Востоке".

Тем не менее, не стоит переоценивать прочность такого союза.

Успехи исламистов-радикалов скоро пойдут на спад в результате их разобщенности и мобилизации военно-светского лагеря в борьбе с ними. А вместе с этим и взаимодействие между членами анти-исламистской коалиции завершится не начавшись – и регион вернется в свое традиционное русло суннитско-шиитского антагонизма.

Саудовскую Аравию не может не беспокоить потепление отношений между Ираном и США, «хотя бы частично помогающих уравновесить саудовскую военную слабость против Исламской Республики», а также активное включение Корпуса стражей исламской революции совместно с «Хизбаллой» в борьбу с ИГ.

Действия России на Украине имели неоднозначное влияние на отношения Москвы и Тегерана. С одной стороны, Иран, как и Россия стремится к многополюсному миру, с другой – его настораживают попытки Кремля изменить устоявшийся миропорядок.

"Действительно, Иран продолжает оставаться страной, ориентированной на статус-кво. И Россия ценна ему именно в этом качестве (отсюда и высокий уровень понимания по Сирии и всему Ближнему Востоку в целом). Но там, где Россия сменила свою прежнюю роль хранителя статус-кво на «ревизиониста», это вызывает серьезные опасения и даже недоверие".

Таким образом, ни кризис на Украине, ни возвышение экстремистского Исламского государства не изменили суть происходящих на постсоветском пространстве и ближневосточном регионе процессов. Украинские события не оказали никакого влияния на продолжающуюся экономическую интеграцию и лишь закрепили курс на определенное «дистанцирование» между Москвой и Киевом. Аналогичным образом, угроза со стороны ИГ при всей своей серьезности не способна изменить логику суннитско-шиитского противостояния, лежащего в основе стабильности в регионе. Кризисы 2014 года, таким образом, стали важными факторами – но не поворотными точками – регионального развития постсоветского и ближневосточного пространств.