В современной истории России Хасавюртовские соглашения 1996 г. стоят в одном ряду с унизительными Брестским (1918 г.) и Рижским (1921 г.) мирными договорами молодого советского правительства. Документ, ознаменовавший окончание Первой чеченской кампании, с момента своего подписания воспринимался как безусловное поражение федеральной власти. Российские войска выводились с территории Ичкерии, которая уверенно брала курс на полную независимость от Москвы.
За прошедшие с подписания соглашений 20 лет ситуация на Северном Кавказе значительно изменилась. Руководство Чеченской республики прочно ассоциирует себя в качестве субъекта Российской Федерации. На фоне Второй чеченской кампании и непростого послевоенного восстановления республики события первой войны и обстоятельства её завершения несколько теряются. Однако важно помнить, что, с одной стороны, Хасавюртовские соглашения не были единственно возможным следствием конфликта руководства Чечни с федеральным центром, а с другой - автоматически не предопределяли возобновления боевых действий в 1999 г.
Прежде всего, стоит отметить, что Хасавюртовские соглашения, и предшествовавшая им война, не были отчаянной попыткой чеченского руководства добиться признания со стороны России и мирового сообщества любой ценой. На фоне Беловежских соглашений и «парада суверенитетов» центробежные тенденции в Чечне не были чем-то принципиально отличным от духа времени. Москва испытывала тревогу, но рассчитывала на компромисс. Джохар Дудаев в 1991-1993 гг. получил из федерального центра 11 различных вариантов разграничения полномочий с федеральной властью, однако не один из них не был принят чеченской стороной. Последняя попытка со стороны президента России Бориса Ельцина решить чеченский вопрос в правовом поле была предпринята в апреле 1994 г., когда правительство РФ получило распоряжение подготовить проект договора с Грозным по «татарской модели», подразумевавшей широкие полномочия. Однако и он не нашел поддержки в Чечне.
Пожалуй, именно Хасавюртовский мир наиболее наглядно обнаруживает противоречия сепаратизма Чечни 1990-х гг. Одержав в Хасавюрте убедительную победу, Масхадов и Яндарбиев не смоги воспользоваться её плодами. Вместо взвешенной политики по послевоенному восстановлению республики Грозный погряз в коррупции и криминале, неуклонно попадая под влияние радикальных исламистов. Между тем, чеченский прецедент стал первым на постсоветском пространстве, когда сепаратистский проект получал, пусть и с боем, одобрение на государственное строительство со стороны центра. На это важное обстоятельство указывает аналитик агентства «Внешняя политика» Сергей Маркедонов:
«Ни одно де-факто государство, возникшее в результате распада Союза ССР, будь то Абхазия или Нагорный Карабах, не получало даже теоретической возможности на реализацию своего национально-государственного проекта. Между тем, пункт первый Хасавюртовских «Принципов» провозглашал, что основы взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой будут определены в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права до 31 декабря 2001 года. Заметим, Соглашение двадцатилетней давности не закрывало сецессии для Ичкерии».
Москвы была готова идти в рамках Хасавюрта, поддерживая Масхадова, но не могла терпеть взрывоопасную вольницу полевых командиров-исламистов. Здесь она сравнительно легко находила поддержку среди чеченских лидеров, таких как Ахмат Кадыров, которые успели пройти сложную идейную эволюцию и разочаровались в сепаратистском проекте. Как отмечает Сергей Маркедонов:
«Именно в период между двумя антисепаратистскими кампаниями был предопределен закат национально-сепаратистского чеченского проекта, чьи представители впоследствии разошлись по разным (даже диаметрально противоположным) лагерям. И если кто-то встал под российский трехцветный флаг, а кто-то маргинализировался, превратившись в профессионального ичкерийца - эмигранта, то кто-то сделал ставку на радикальный исламизм».
Хасавюртовские соглашения продемонстрировали, что даже вооруженная победа сепаратистского проекта не гарантирует его успешного развития при отсутствии к этому объективных предпосылок. Потерпев поражение в 1996 г., Москва сумела сохранить свой авторитет среди значительной части чеченской элиты и широких слоев общества. Это стало важнейшим фактором, обеспечившим победы федеральных сил во Второй чеченской кампании.
13 декабря премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху совершил официальный визит в Баку, где провел встречу с азербайджанским президентом Ильхамом Алиевым. Несмотря на обоюдное желание Израиля и Азербайджана укреплять сотрудничество между двумя странами, по-прежнему остается ряд объективных факторов, тормозящих данный процесс.
Достижение договоренности с Ираном касательно его ядерной программы считается хорошим примером того, как Вашингтон и Москва могут сотрудничать по отдельным вопросам, невзирая на текущий кризис, связанный с ситуацией на Украине. После подписания соглашения с Тегераном Россия и США продолжают пинг-понг неоднозначных сигналов. Ариканское направление политики США вновь дало о себе знать в связи с состоявшимся визитом президента Нигерии в США. Параллельно с этим, Обама выступил с предложением о реформировании американской судебной системы, что поддержали обе партии.
России следует, учитывая и уважая статус Ирана, играть на опережение, предлагать свои возможности и воздействовать на различные субъекты иранской политики, чтобы не сложилась ситуация, когда все будут играть не в те ворота, лишь торгуясь о тех или иных незначительных вещах, тогда как «тысяча и одна ночь» уже будут предопределены западоцентричной мировой средой.
Минские переговоры – это своего рода представление, в котором Украина вынуждена торопиться не спеша. При этом, такие очевидные соображения, как важность Донбасса для целостности и энергетической состоятельности страны, ответственность перед гражданами в неконтролируемой части Донецкой и Луганской областей, – обычно игнорируются.