Пост-дебальцевский этап Минского процесса

Частичное окружение украинских войск в районе Дебальцево – это тот вопрос, который проигнорировали на переговорах в Минске. Но последующий ход событий поставил под сомнение действенность предложенных «нормандской четверкой» мер. Стороны конфликта на Донбассе использовали сложившуюся ситуацию для взаимных обвинений, а не для диалога по остальным проблемам региона.

Урегулирование конфликта вышло на новую стадию: ни Киев, ни Донецк, ни Луганск не скрывают, что полностью выполнять договоренности не собираются.

Минский процесс близок к провалу, хотя еще недавно казалось, что перспектива урегулирования реальна.

На переговорах в Минске в «нормандском формате» (ФРГ, Франция, РФ, Украина) вопрос о Дебальцево поднимался неоднократно. Однако стороны так и не сошлись в том, как трактовать происходящее: Владимир Путин утверждал, что, по его сведениям, украинские военные полностью окружены, а Петр Порошенко, напротив, уверял, что силы АТО контролируют пути отхода из выступа. В качестве рабочей была принята версия украинского лидера. В итоге, вопрос о Дебальцево был снят с повестки дня: раз украинские войска контролируют населенный пункт – это не зона конфликта.

Но ближе к истине был российский лидер. Из Дебальцево на «большую» Украину ведут две трассы, одна из которых проходит через контролируемый ДНР город Енакиево. Вторая, северо-западная трасса ведет через Артемовск к Славянску. Войска ДНР и ЛНР еще в конце января провели операции севернее Дебальцево, в районе деревни Логвиново. Хотя Логвиново, находящееся на трассе Дебальцево-Артемовск, полностью занять не удалось, вооруженные подразделения «народных республик» продвинулись достаточно, чтобы помешать любым массированным перемещениям украинских военных. Таким образом, для сил АТО остались доступными только подтаявшие проселочные дороги, сильно пострадавшие от боевых действий.

Украинская сторона намеревалась на основании последних договоренностей в Минске деблокировать контингент в Дебальцево. Логика действий Киева была проста: отвод тяжелой артиллерии от линии фактического соприкосновения снизит качество «котла». То есть сократятся возможности подразделений ЛНР и ДНР контролировать отдельные участки трассы на Артемовск с помощью артиллерии (включая системы залпового огня). Однако «народные республики» повели себя вопреки ожиданиям и усилили натиск на Дебальцево сразу по двум направлениям (южное и северо-западное). Иными словами, Донецк и Луганск избирательно подошли к воплощению Минских договоренностей. В результате, украинские войска в очередной раз потерпели болезненное поражение.

Очевидно, что Киев поставил под угрозу взаимное доверие с Парижем и Берлином. Петр Порошенко в Минске привел неточную информацию, что повлияло на положения итогового документа – «Комплекса мер» по урегулированию. Механизм урегулирования, тщательно разработанный в Берлине и Париже, заглох уже на первой стадии. Поскольку Франция и Германия взяли на себя часть ответственности за Минский процесс, выходит, что именно на них лежит ответственность за подписание недееспособного документа.  В дальнейшем, подобные дипломатические ухищрения Киева неизбежно будут способствовать охлаждению отношений с ключевыми европейскими странами, несмотря на симпатию к демократии в ее украинском варианте.

Чтобы сгладить впечатление от сложившейся ситуации, украинское руководство прибегло к оригинальному ходу. Президент Петр Порошенко выступил с инициативой введения на Донбасс полицейской миссии ЕС. Такой формат уже используется в Косово, что дает возможность Киеву ссылаться на прецедент. Маневр украинских властей позволил в очередной раз продемонстрировать лояльность ЕС и перевести ответственность за урегулирование на наднациональный уровень. Таким образом, Киев противопоставил Парижу и Берлину официальный Брюссель, чтобы добиться внешнего единства западных стран по проблематике конфликта на Донбассе.

Полицейская миссия ЕС – это очевидный отход от духа и буквы Минского процесса. Однако Киев вправе апеллировать к тому, что в районе Дебальцево в надлежащий срок не было установлено перемирие. То есть в результате боев в Дебальцево изменилась фактическая линия соприкосновения, что меняет содержание зафиксированных в Минске обязательств. В то же время, украинские власти предпочитают не упоминать о несоблюдении договоренностей со своей стороны, что еще раз демонстрирует их стремление затянуть процесс урегулирования.

Не стоит рассматривать инициативу о полицейской миссии на Донбассе только как предлог в очередной раз запутать и пересмотреть содержание Минского процесса. Чувствительные поражения в донецком аэропорту и в Дебальцево отчетливо выявили непрофессионализм украинский властей.

Так что последним приходится искать пути реабилитации перед общественным мнением и западными партнерами. Идея о полицейской миссии ЕС – это, прежде всего, эффектная угроза Москве в надежде на новые уступки со стороны ДНР и ЛНР. Во-первых, ставится под сомнение идея о России как о единственном игроке, способном обеспечить сносное прекращение активной фазы вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве. Как известно, все миротворческие операции в СНГ проводились при участии Москвы.  Во-вторых, контроль миссии ЕС над украино-российской границей объективно будет способствовать снижению интенсивности сообщения между Россией и «народными республиками» (выезд беженцев, поставки гуманитарных грузов), то есть усилит экономическую блокаду Донбасса, что вряд ли устраивает Москву. Наконец, в идее о полицейской миссии заложена дипломатическая ловушка, поскольку решения о введении соответствующего контингента можно принять либо в рамках ОБСЕ, либо в Совете Безопасности ООН. В обоих случаях, у Москвы есть возможность заблокировать принятие решения. Если эта возможность будет использована, это позволит выставить Россию как неконструктивный элемент процесса урегулирования. 

Украина по-прежнему действует вне логики Минского процесса, исходя из того, что на Донбассе ее войска столкнулись с «российско-террористическими» подразделениями. Поэтому Киев не стремится к диалогу с «народными республиками», несмотря на соответствующие пункты Минского протокола и меморандума. Эта же логика подводит к мысли, что любые уступки ДНР и ЛНР тождественны уступкам «агрессору». Именно этим объясняется не только жесткая риторика официального Киева, но и провалившаяся операция по расширению периметра вокруг донецкого аэропорта, а также попытки сохранить за собой Дебальцево.

В конечном итоге, именно украинский внешнеполитический дискурс представляет собой главное препятствие для урегулирования конфликта на Донбассе. А поражение в Дебальцево – лишний повод уклониться от любой ответственности.

Таким образом, взаимное несоблюдение недавних Минских договоренностей сводит на нет усилия «нормандской четверки», главным образом, России, Франции и Германии. События в Дебальцово были лишь точкой приложения скрытых мотивов сторон конфликта. Стороны конфликта на Донбассе в очередной раз проигнорировали принятые на себя обязательства, несмотря на внешнее давление. Очевидно, что в рамках минского процесса (даже в реформированном виде) нельзя ответить на вопрос, как урегулировать конфликт, где как минимум одна сторона к этому не стремится.