Внешнеполитический прагматизм Москвы в отношениях с Западом

Внешняя политика США — главная международная угроза для России в этом году. Такой вывод содержится в докладе дискуссионного клуба «Валдай» и аналитического агентства «Внешняя политика». По мнению экспертов, на фоне глобальной конкуренции Соединенных Штатов и Китая Вашингтон стремится ослабить позиции Москвы на мировой арене. Один из способов добиться этого — усилить антироссийские настроения в странах Восточной Европы и на постсоветском пространстве. В этом случае Россия будет бояться китайской экспансии и присоединится к США в политике сдерживания КНР. Сергей Маркедонов, доцент РГГУ, один из авторов доклада, ответил на вопросы.

— Расскажите подробнее об этом докладе, об основных угрозах для России.

— Хочу обратить внимание на разницу подхода между экспертами и журналистами — сразу был выхвачен некий момент. И если радиослушатель будет внимательно следить за передачей, он подумает, что доклад нагнетает исключительно антиамериканские настроения, посвящен раздуванию этой угрозы. На самом деле там гораздо больше нюансов. Задача доклада, как пишется во вводной его части, — дать инвентаризацию проблем, которые стоят перед Россией. Американский фактор — один из факторов. Во-вторых, говорится о так называемой слепой зоне.

— Давайте сразу определимся: это фактор, но никак не угроза для России?

— Это определенный риск для России, я бы так сказал. Но в докладе гораздо более нюансированно содержатся оценки этой ситуации, не закрывается окно для определенного сближения позиций — это раз. Во-вторых, говорится о том, что существует много разных угроз помимо формата российско-американской конфронтации. Никто эту конфронтацию не отрицает, безусловно, никто не говорит о том, что данной проблемы не существует. Но доклад не сводит все к этому формату. В таком случае, если бы он был столь прост, две извилины, то, наверное, издание The National Interest не перепечатывала бы его по собственной инициативе на английском языке.

— Тогда что же все-таки угрожает России?

— Угрожает много разных факторов России. Мы рассматривали различные вызовы. Они касаются и постсоветского пространства, и Азиатско-Тихоокеанского региона, и отношений с Соединенными Штатами. Говорилось о том, что Россия за два года оказалась во внешнеполитической турбулентности. Были вызовы, которые не оказались замечены должным образом.

Собственно, доклад начинается не с раздувания каких-то страхов перед Штатами, а с методологической задачи, чтобы эксперты внимательно отслеживали ситуацию. Потому что и украинский вызов во многом, и турецкий вызов оказались для российского экспертного политического сообщества незамеченными. Об этом доклад говорит в первую очередь.

— А постсоветское пространство чем опасно для нас? Что там происходит? С Америкой более или менее понятно.

— Много чего происходит: во-первых, нарастание определенной нестабильности в нагорно-карабахском конфликте. Очень сложные проблемы существуют в Центральной Азии. Это и проблемы преемственности власти, растущая исламизация, роль политического ислама. Украинский конфликт, несмотря на то, что он несколько подморожен, но не заморожен, как мы видим по последним ситуациям вокруг Донецка, Горловки — ситуация далека от блестящей. То, что касается имплементации Минских соглашений, пока эта проблема не продвинулась серьезно, и мы тоже эту ситуацию в докладе рассматриваем. Что касается ближневосточной ситуации, это и запрещенное в России «Исламское государство», безусловно, ситуация в Сирии, поэтому угроз немало, и доклад достаточно подробно по разным регионам это раскладывает.

— Я читала, что существует риск войны с Турцией. Действительно у вас в докладе есть такой пункт?

— Безусловно, как вы понимаете, любой аналитический доклад должен рассматривать все риски, не то, что нам хочется или не хочется, или мы считаем, что этот риск военного развития, скажем, абсолютно вероятен, он должен быть указан, потому что в противном случае мы можем потом удивляться определенным сюрпризам.

— То есть он там есть? Я просто уточняю.

— Он, безусловно, есть. И потом, не надо забывать, что доклад пишется всегда в определенной временной обстановке, есть временной контекст, принцип историзма. Он писался в конце прошлого года, когда этот риск был выше, чем сейчас.

Риск этот остается, безусловно, амбиции того же господина Эрдогана никуда не делись, но сейчас этот риск несколько ниже, чем два-три месяца назад. Это не значит, что история закончилась, процесс перемирия или мирного процесса в Сирии только-только начался. Есть некоторые первые итоги, и есть много компонентов, которые могут ситуацию менять в ту или иную сторону.

— Есть в вашем докладе какая-то концепция, как вести России себя в этих условиях, какой должна быть политика, что-то должны изменить или нет?

— В докладе говорится о том, что российская политика по преимуществу своему прагматична. Почему западные СМИ и аналитические центры большой интерес проявили к нам — не потому, что мы раздуваем опасности Соединенных Штатов, а потому что мы пытаемся объяснить логику России, логику российских действий и возможность каких-то прагматических развязок для России.

С моей точки зрения, очень важно в разговоре с Западом подчеркивать, что российская политика не идеологически направлена, это не возврат империи, это не советский строй какой-то, который Россия якобы несет, а прагматические интересы, интересы российского бизнеса, интересы ближнего зарубежья, которые связаны с проблемами, выходящими, собственно, за приграничные проблемы России. Это и проблемы европейской безопасности, которые без диалога со Штатами не решить, и так далее. Прагматика как важнейшая составляющая политики. И хорошо бы, чтобы партнеры России тоже этот прагматизм хотя бы время от времени демонстрировали.

Впервые опубликовано на сайте газеты "Коммерсантъ"