Татьяна Тюкаева
30 января в Вашингтоне состоялось первое совещание глав внешнеполитических и оборонных ведомств США и Катара в рамках Американо-катарского стратегического диалога. Накануне катарский министр обороны Халед бин Мухаммад Аль-Атыйя заявил о намерении своего руководства расширить базу ВВС США в своей стране. Примечательно, что одновременно с этим посол Турции в Дохе также сообщил о планах расширения турецкой базы Тарик бин Зияд в Катаре.
ПРЕМИУМ
15 февраля 2018 | 18:02

«Возмутительный Катар»: внешняя политика как у ТНК

30 января в Вашингтоне состоялось первое совещание глав внешнеполитических и оборонных ведомств США и Катара в рамках Американо-катарского стратегического диалога. Накануне катарский министр обороны Халед бин Мухаммад Аль-Атыйя заявил о намерении своего руководства расширить базу ВВС США в своей стране (ее состав насчитывает 10 тыс. американских военнослужащих). Примечательно, что одновременно с этим посол Турции в Дохе также сообщил о планах расширения турецкой базы Тарик бин Зияд в Катаре.

Активно наращивая атрибуты силы – военной, политической, экономической, финансовой и дипломатической – Доха все более явно демонстрирует успехи комбинирования резкой напористости и гибкой прагматики в своей внешней политике. Внешнеполитический стиль эмирата последнее десятилетие похож на деятельность крупной транснациональной корпорации (ТНК), но не государства. Это вызывает возмущение как на региональном, так и на глобальном уровне, однако до сих пор попытки противодействовать дерзкой политике Катара не имели успеха.

Дипломатической победой Катара стала провалившаяся попытка политической и экономической блокады эмирата со стороны Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта. Эмбарго не просто не состоялось: резкая нехватка импортируемых продуктов потребления достаточно быстро была возмещена Турцией и Ираном. Оно стимулировало стремительное расширение торгово-экономических контактов Катара с турками, а главное – иранцами и пакистанцами, что особенно болезненно воспринимается в Эр-Рияде. Более того, новая программа продовольственной безопасности катарского эмира Тамима бин Хамада Аль-Тани дала эффект сплочения населения и способствовала росту его личной популярности.

Особенно выгодно для Дохи выглядит позиция Вашингтона в отношении очередного кризиса в Заливе. После резкой критики Дональдом Трампом катарской политики в ходе его визита в Саудовскую Аравию в мае 2017 года и даже обвинений последнего в поддержке терроризма «на высшем государственном уровне», Вашингтон уже 14 июня 2017 года подписал с Дохой соглашение о поставке истребителей F-15 на 12 млрд долл. Позже, 11 июля 2017 года в катарской столице госсекретарь Рекс Тиллерсон подписал со своим коллегой, Мухаммадом Абдуррахманом Аль-Тани, соглашение о борьбе с финансированием терроризма. Наконец, в январе 2018 года стартовал Американо-катарский стратегический диалог.

Примечательно, что Катар не только сумел столь нивелировать последствия экономической блокады, но и сохранить лицо в глазах международной общественности. Постоянно апеллируя к международному праву в публичных заявлениях, катарскому руководству удалось выставить Эр-Рияд и Абу-Даби, главных инициаторов анти-катарской кампании, в нелицеприятном виде. Вишенкой на торте стал доклад Комиссии ООН по правам человека, осудивший «четверку» арабских государств и обвинивший их в «дискриминационной, необоснованной экономической войне» против населения Катара. И это на фоне катарской провокации в середине января 2018 года с перехватом двух эмиратских гражданских самолетов (которые, по версии Дохи, были военными) и заявлений катарского министра обороны о планах Саудовской Аравии и ОАЭ по осуществлению военной интервенции в эмирате.

Катар в глазах Эр-Рияда и Абу-Даби является главным возмутителем спокойствия в регионе по нескольким причинам. Во-первых, он развивает политические и экономические контакты с Тегераном. Во-вторых, оказывает массированную финансовую и организационную поддержку сети «братьев-мусульман», запрещенной в Саудовской Аравии и рассматриваемой в качестве главной угрозы национальной безопасности в ОАЭ. Наконец, Катар развивает военно-политический альянс с Турцией, в прочной связке с которой он успешно противостоит саудовским и эмиратским интересам – от Туниса до Африканского Рога и Афганистана. Однако говорить о фронтальном противостоянии Катара, КСА и ОАЭ не приходится – три страны сотрудничают по ряду вопросов, а взаимное ослабление не является целью их соперничества.

Выигрышное качество внешней политики Катара – гибкость и отказ от логики жестких альянсов на Ближнем Востоке – резко выделяют эмират среди соседей в регионе. При этом Доха обладает всеми традиционными качествами силы.

Неприкосновенность Катара обеспечивается нахождением на его территории крупной американской военной базы и штаба Центрального командования, руководящего операциями ВС США на всем Ближнем Востоке и в Афганистане. Размещенная Анкарой на катарской территории военная база стала еще одной гарантией безопасности. Причем ни американские, ни турецкие гарантии безопасности не связывают Доху какими-либо внешнеполитическими ограничениями. Огромные запасы природного газа, высокотехнологичный подход и географически глобальный масштаб его продажи делают эмират крупнейшим экспортером СПГ в мире (30% мирового рынка СПГ в 2017 г.) и одним из наиболее влиятельных игроков мирового энергетического рынка. Благодаря многомиллиардным активам по всему миру Катар является одним из значимых участников мировых финансовых рынков.

В столь благоприятных условиях Катар действует в региональном и мировом масштабе в логике бизнес-стратегии крупной ТНК, главной задачей которой является мультипликация выгоды, укрепление авторитета и рост популярности.

В области энергетики Катар расширяет географию поставок СПГ и инвестиций в этой сфере – в Европе, Восточной и Южной Азии, Южной Америке, Африке и арабском регионе. Диверсифицируются закупки вооружений и военной техники, по поставкам которых Катар вошел в тройку крупнейших импортеров в мире: помимо традиционных партнеров по ВТС – США, Франции и Великобритании – катарцы реализуют контракты с Германией, Италией, Китаем, Турцией. В региональной политике главным инструментом влияния Катара являются «братья-мусульмане» и другие считающиеся в большинстве стран террористическими группировки и организации (наиболее заметные из них действуют в Тунисе, Ливии, Египте, Судане, Секторе Газа, Сирии). При этом на международной арене Доха выстраивает образ государства-посредника: из наиболее значимых примеров – в Дарфурском конфликте (Судан), Афганистане, Ливане, Йемене, а также между ФАТХ и ХАМАС, Эритреей и Джибути. Одним из важнейших катарских активов является влиятельный международный телеканал «Аль-Джазира».

Вышесказанное совершенно не означает, что все внешнеполитические действия Катара приводят к желаемому результату. Наиболее ярко об этом свидетельствует потеря власти партиями «братьев-мусульман» в Тунисе, Ливии и Египте, которые, правда, продолжают сохранять влияние на внутриполитические процессы в этих странах. Аналогичным образом провалились попытки Дохи заменить Каир в качестве главного посредника в палестино-израильских переговорах. Однако за счет влияния на ХАМАС и развития контактов с Тегераном Катар сохраняет за собой роль значимого игрока в Палестине.

Безусловно, небольшой размер территории и населения обуславливают гибкость эмирата – в отличие от традиционных региональных держав (Саудовской Аравии, Ирана, Турции, Египта), вынужденных постоянно решать проблемы уязвимости территории, противоречий между различными группами населения и его социально-экономического благосостояния. Эта гибкость позволяет катарским элитам быстро перестраиваться, маневрировать и играть на противоречиях других государств, не давая при этом оппоненту пространства ударить в ответ.

Однако одним из принципиальных факторов успеха политики Катара является практически отсутствующая привязка к каким-либо постоянным политическим интересам. Так, соглашения с Ираном и Пакистаном, в значительной степени позволившие нивелировать последствия блокады, не мешают Дохе поддерживать силы, противостоящие про-иранским в Сирии и про-пакистанским – в Афганистане. Такую ситуацию практически невозможно представить в политике Саудовской Аравии, стремящейся в своих внешнеполитических связях к максимально полному согласию одновременно во всех сферах и по всем направлениям. Примером может служить заметный разлад в отношениях между Эр-Риядом и Каиром по мере того, как последний все более отчетливо занимал противоположную саудовской позицию в сирийском конфликте.

Компактность территории и стратегическое географическое расположение, почти безграничные финансовые возможности, симбиоз с США как главными гарантами безопасности и, главное, отсутствие политических ограничений, а также умелое использование региональных противоречий, раскачивая, но не уничтожая, сложившуюся систему безопасности в собственных интересах выгоды – все это делает Катар примером исключительной для региона внешней политики. Которой пока сопутствует успех.

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Региональные риски»

10 октября 2016 | 22:03

Сирийский кризис: почему не работает дипломатия

Международное измерение не является ключевым в сирийской гражданской войне. Но если задаться вопросом, почему не срабатывают достигнутые между Россией и США договорённости, то ключевая причина будет в низкой приоритетности сирийского кризиса для них обоих.

24 декабря 2014 | 11:49

Новые угрозы на туркмено-афганской границе

Долгое время Туркменистан старался сохранять максимальный нейтралитет в афганском конфликте, что позволяло поддерживать ровные неформальные отношения с Талибаном. Однако после усиления в конце 2000-х гг. борьбы с контрабандой наркотиков через туркменскую территорию – ситуация стала осложняться.

3 июня 2015 | 08:00

Ближневосточное досье: Тунис в мае 2015

Главным пунктом повестки дня для Туниса остаются проблемы безопасности, связанные с ливийским кризисом и деятельностью ИГИЛ. Вставший на путь стабилизации Тунис пытается решать свои проблемы через активизацию военно-технического сотрудничества с США и развитие торгово-экономической кооперации с ЕС.

21 апреля 2015 | 13:15

Фрагментация парламентской коалиции на Украине

На Украине тлеет коррупционный скандал, затрагивающий высшее руководство страны. Неформальные депутатские группы и фракции в Верховной Раде настаивают на отставке или временном отстранении премьер-министра Арсения Яценюка. Большая часть парламентской коалиции на Украине интенсивно ищет способ снять напряжение.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова