Внешняя политика Египта

Новое египетское руководство осознает первостепенность решения внутренних проблем и не выдвигает приоритетным направлением своей политики нормализацию отношений с Западом. Однако в современных реалиях последний осознает, что нужен ему стабильный Египет, пусть даже не до конца «демократичный» или лояльный.

Ливия сегодня нуждается в сильной центральной власти в лице группы стратегически мыслящих и авторитетных деятелей, которые – по примеру алжирских событий 1990-х гг. – смогут справиться с исламистской угрозой не путем тотальной борьбы со всеми группами исламистов, а посредством интеграции наименее радикальных элементов в процесс государственного управления, а также - объединить страну, воссоздав в определенном виде ту систему сдержек и противовесов, которая эффективно функционировала при Муаммаре Каддафи.

В августе, после начала военно-воздушной контр-террористической операции США в Ираке, Палата выступила с призывом к международному сообществу предпринять аналогичные меры в Ливии. Не дождавшись однозначного, хотя и вполне очевидного, отказа со стороны западных партнеров, Тобрук начал искать союзников для борьбы с силами ВНК, представленнымив основном исламистами во главе с «братьями-мусульманами».  Обвиняя Турцию, Катар, а также Судан, в пособничестве нелегально функционирующему в Триполи парламента, ливийское руководство в Тобруке обратилось за помощью к Египту и монархиям Залива, в последний год активно ведущим войну против «братьев».

В сложившихся условиях очевидно, что экономическое восстановление Египта невозможно без преодоления существующей социальной поляризации. Саудовская Аравия, вложившая вместе с некоторыми монархиями Залива за последний год более 12 млрд долл. в египетскую экономику, продолжит оказывать финансовую поддержку Каиру: Эр-Рияду нужен сильный Египет, чтобы вместе противостоять региональной угрозе исламизма. На сегодняшний момент ключевое государство Ближнего Востока, имеющее мощный военный потенциал, борется за свое восстановление и скорее является жертвой радикальных исламистских группировок, надвигающихся со стороны Ливии и Синая, чем силой, противостоящей им в масштабе региона.

В противовес исламистскому полюсу должен появиться региональный военно-политический блок по модели НАТО. Важным членом этого альянса могла бы стать Россия. Фактически, союзниками Саудовской Аравии должны стать не только государства, в которых представители военных и силовых кругов традиционно имеют вес в государственной системе (как Египет и Алжир), но и государства, противостоящие ИГ и обладающие серьезной военной мощью – компонентом, которого не достает Королевству. В этой связи для Эр-Рияда встает вопрос о взаимодействии с Ираном и Турцией.

Соединенные Штаты приходят к выводу о том, что иракская армия не способна в одиночку противостоять силам ИГИЛ, а победа над ними не возможна без подрыва позиций ИГИЛ в Сирии.

Считается, что арабский и мусульманский мир безусловно занимает сторону жителей Газы, подвергшихся израильской агрессии. Но сложившаяся вокруг Газы ситуация сложнее. Военная цель Израиля и политический представитель Сектора Газа – движение Хамас – не пользуется безусловной поддержкой арабского сообщества.

Происходящее в регионе в последние четыре года – результат естественного развития ближневосточных государств. Однако политика США как главного внешнего участника процессов на Ближнем Востоке в последние 15 лет способствовала дестабилизации региона.