Германия стоит на пороге европейской гегемонии, но её неспособность направлять европейскую политику даже на отдельно взятом направлении - Восточном - говорит о многом. Прежде всего о том, что сама внешняя и оборонная политика ЕС непоследовательна и лишена стратегического видения.
Радикализм мешает националистам создать многогранную идеологию и стать органической частью общественных и государственных институтов. Главные тенденции эволюции украинского национализма начала XXI века - нарастающий евроконформизм и появление на Украине русскоязычного украинского национализма.
Для стран Центральной и Восточной Европы раздувание российской угрозы – способ привлечь внимание и повысить свою значимость в НАТО. США и другим ведущим государствам блока важно обеспечить их лояльность на будущее.
Экономическая взаимозависимость, делающая любую страну столь уязвимой для внешнего вмешательства, сегодня является тем сдерживающим и стабилизирующим фактором, каким было ядерное оружие во времена «холодной войны».
Россия обладает значительными запасами угля, а угольная промышленность со времен стахановских подвигов является одной из важных отраслей экономики. Именно угольная промышленность может стать важным фактором развития и модернизации экономики Сибири и Дальнего Востока.
В военных доктринах стран Восточной Европы отсутствует понятие внешней угрозы, а смысл существования вооруженных сил сводится к солидарному участию в операциях НАТО. Лишь у Польши сформировалась иная оборонная идентичность.
При сохранении статус кво в украинском кризисе мы ожидаем затухание вопроса о применении санкций. На данном этапе маловероятно, что политические аспекты будут доминировать над экономическими в логике взаимоотношений Запада и России.
Рассмотрение польской политики в отношении Киева через призму отношений с Москвой является анахронизмом и не даёт понимания действий Варшавы.