Запрос на нормализацию более или менее очевиден. Как очевидно и то, что возврат к временам «стратегического партнерства» не представляется возможным. На сегодняшний день было бы крайне важным возобновление полноценного диалога по всему спектру сюжетов, связанных с безопасностью (включая предотвращение инцидентов и быстрое реагирование на них) и формированием принимаемых правил для «согласия на несогласие».

Что же касается России, то для нее углубление европейской интеграции и вывод ЕС из системного кризиса несет лишь пользу. Во-первых, Европа является крупнейшим торговым партнеров РФ, и чем стабильнее будет этот партнер, тем лучше. Во-вторых, чем сильнее Европа, тем больше надежды на то, что она будет четко следовать своим интересам (а нынешняя линия Брюсселя в направлении России – это не европейский интерес).

Если исходить из того, что российско-американские отношения при новом президенте США как минимум не станут лучше, а Евразийский экономический союз в новой администрации по-прежнему будет восприниматься как «креатура Москвы», существование оппозиции интеграционным проектам на евразийском пространстве не должно быть неожиданностью.

Российские чиновники призывали всех не ожидать каких-то прорывов. По их словам, Москва просто хочет «застраховаться» от возобновления боевых действий и повторения апрельской ситуации. Москва оказалась под прессингом с обеих сторон: азербайджанцы обвиняли Россию в потакании статус-кво, а армяне критиковали за то, что РФ публично не отреагировала должным образом на азербайджанскую провокацию. И Кремль был заинтересован в том, чтобы этих провокаций больше не было.