Дело Мухтыралы и провалы глобального управления

Оппозиционный азербайджанский активист Афган Мухтарлы был похищен в Тбилиси и вывезен в Азербайджан. В Баку его обвиняют в незаконном пересечении границы и попытке контрабанды.

Эта скандальная история дает повод для обсуждения целого куста тем. Из грузинских официальных лиц похищение Мухтарлы осудил только президент Маргвелашвили, чьи полномочия недостаточны, чтобы настоять на расследовании или наказать виновных. Остальные, включая министра внутренних дел, ограничились призывами разобраться. Это напоминает о высоком, хотя не всегда проявляющемся открыто, влиянии азербайджанских властей на грузинские власти: не зря Государственная нефтяная компания Азербайджана это крупнейший в Грузии налогоплательщик. Естественно, будут обсуждаться и политические порядки в Азербайджане, хотя похищение Мухтарлы вряд ли позволит сделать в этом обсуждении какие-то принципиально новые выводы.

Но самый важный вопрос шире региональной повестки. Дело Мухтарлы станет одним из признаков глобальных перемен, нарастающего кризиса прежней модели global governance, глобального управления, если угодно – мирового порядка.

И Грузия, и Азербайджан – участники программы ЕС «Восточное партнерство». Это, конечно, придает всему делу особый оттенок. Причем Грузия дальше своих соседей по Кавказу прошла в сближении с Европейским Союзом, подписав соглашение об ассоциации с ним. Помимо выполнения большого набора технических требований Брюсселя, это предполагает и серьезное отношение к демократическим стандартам, как их понимает ЕС. Это и позволяло небольшой колонии азербайджанских оппозиционеров чувствовать себя на грузинской территории относительно спокойно. То, как обошлись с Мухтарлы, показывает им, что Грузия больше не может быть надежным убежищем.

Но ведь уверенность в том, что под давлением западных демократий власти малых стран будут следовать тем самым демократическим стандартам, это один из краеугольных камней политических преобразований в Восточной Европе последних десятилетий. Международные институты, правозащитные организации, медиа, дипломатия стран Запада в той или иной мере были призваны обеспечивать приемлемый уровень безопасности для оппозиционных активистов в странах бывшего социалистического лагеря. Их усилия сплошь и рядом были избирательными, и поэтому ирония в отношении «стандартов демократии» уместна. Но «своим» всегда старались помогать – если не удавалось создать им безопасную среду на родине, им помогали эмигрировать и продолжать политическую борьбу из-за рубежа.

Дело Афгана Мухтарлы ломает эту традицию. Будучи поборницей стандартов демократии, Грузия должна была обеспечить безопасность оппозиционным активистам, находящимся на ее территории. Раз обстоятельства не благоприятствуют – в некоторых отношениях Грузия зависит от Азербайджана – ЕС и другие западные центры силы должны были позаботиться, чтобы эти обстоятельства не ослабили защищенность активистов. Эти обязательства, конечно, не были зафиксированы юридически, они не обговаривались в неформальном порядке, но они подразумеваются самим духом отношений между Евросоюзом и его партнерами. Азербайджанские активисты считали эти обязательства достаточно надежными, чтобы довериться им.

Защиту прав оппозиционных активистов и особенно журналистов принято проводить по линии мягкой силы Запада. Но было бы ошибкой считать, что она обеспечена только мягкой силой. В большой мере демократизация бывшего соцлагеря была обеспечена вынесением law enforcement, институтов правового принуждения, за пределы национальных территорий демократизируемых политий. Ведущие демократии мира могли заставить правительства сравнительно небольших стран привести их политические и административные практики к неким правилам. И law enforcement обеспечивался не только убеждением, но совокупной силой Запада – коалиции наиболее развитых стран, одержавших победу в Холодной войне. Демократизация бывшего соцлагеря опиралась на экономическую мощь Запада, его военные возможности и готовность применять силу, доминирование западных СМИ в мировом информационном пространстве, волю к вмешательству во внутреннюю политику десятков небольших государств. С этой точки зрения бомбардировки Югославии и в самом деле способствовали демократизации, показывая, кто в мире устанавливает правила и какими могут быть последствия неисполнения этих правил. И пока вынесенный вовне law enforcement работает, нет смысла задаваться вопросом, насколько прочно демократические институты укоренены в национальных политических системах малых стран, и могут ли эти институты работать без постоянной внешней поддержки.

Дело Мухтарлы дает повод спрашивать, работает ли система. Может ли Европейский Союз принудить Грузию к обеспечению безопасности оппозиционных активистов из соседних стран, находящихся на ее территории? Здесь есть два препятствия. Во-первых, геополитика, как это нередко бывает, вступает в противоречие с ценностями. ЕС нуждается в тесных отношениях со странами Восточного партнерства как в свидетельстве его высокого геополитического статуса: он не может расширяться, но может приобретать новых клиентов к востоку от своих границ. Оказывая на страны-клиенты чрезмерное давление, он рискует их оттолкнуть, поэтому приходится поступаться принципами. Во-вторых, существует ли сейчас та совокупная мощь Запада, которая обеспечивала демократизацию на востоке Европы и в постсоветском пространстве? Конечно, все формальные признаки присутствия этой мощи имеются. Но какая-то тень промелькнула между берегами Атлантики. Мы замечаем намек (пока только намек), что мягкая сила Европейского Союза и обычная сила Соединенных Штатов могут разойтись по разным углам. Есть признаки того, что некому сейчас организовать полноценное принуждение к демократии. Это только признаки, только намеки, может быть, слабость лишь минутная, и уже скоро мы вновь увидим консолидированный Запад во главе мира. Но этих намеков достаточно, чтобы власти одной страны закрыли глаза на то, что спецслужбы другой страны, чуть более богатой и чуть менее щепетильной по части демократии, вывезли с ее территории оппозиционного активиста с мешком на голове.