Новая украинская исключительность: апология нетерпимости и национализма

Впервые опубликовано 23 июня 2015 года на английском языке

Украинское руководство, осаждаемое российскими и сепаратистскими силами, не воспринимает конструктивной критики. Украинская исключительность позволяет скрытой нетерпимости и экстремальному национализму уживаться с заявлениями о приверженности плюрализму и демократии.

Сегодня уже весь мир знает о тлеющей войне на Юго-Востоке Украины. Международная пресса, западные и украинские лидеры, а также простые украинцы описывают ее в абсолютных моральных и политических терминах. Не будет преувеличением сказать, что Украина борется не только за свой суверенитет, но и за свое выживание как государство-нация.

В этой критической ситуации каждый украинец и каждый член международного сообщества, который заявляет о своих дружественных чувствах в отношении Украины, должны не только говорить, но действовать в поддержку этой страны. Однако в последние месяцы выступать в поддержку Украины и предпринимать действия в этом направлении становится все труднее. Поддерживаемая Россией агрессия, неустанная пропаганда и вмешательство во внутреннюю политику Украины привели к появлению крайне поляризованного восприятия ситуации у многих украинцев, при котором конструктивная критика, противоположные взгляды и даже очевидные факты сразу отвергаются, если считается, что они могут навредить Украине. Это явление можно назвать новой украинской исключительностью, и оно вызывает озабоченность, поскольку угрожает тем демократическим ценностям, к которым стремятся украинцы, и ослабляет международную поддержку Украины.

Эта новая украинская исключительность многого стоит как украинскому гражданскому обществу, так и международному сообществу, которое пытается помочь Украине.

Некоторые идейные лидеры Украины уже подверглись угрозам и даже нападениям за критику в адрес правительства, националистов и вооруженных добровольческих формирований. Аналогичным образом за пределами Украины практически не терпят взглядов, которые противоречат основной политической линии о том, что нынешнее правительство Украины – лучшее в ее истории, и что Запад должен оказывать ему не только политическую и финансовую помощь, но и поставить летальные виды вооружения для борьбы с русскими на Донбассе.

Это представление об исключительности особенно ярко проявляется при обсуждении фигуры президента Украины Петра Порошенко. Последний является миллиардером, кондитерским олигархом, а также владеет активами в банковском и сельскохозяйственном секторах и несколькими влиятельными медийными проектами, главный из которых – украинский Пятый канал. В прошлом он занимал высокие должности в правительстве, включая пост министра экономического развития при Викторе Януковиче и пост министра иностранных дел в кабинете Юлии Тимошенко. Сегодня Порошенко стоит во главе страны и правительства, которое заявляет о своей приверженности реформированию под лозунгом «деолигархизации».

Между тем, когда украинцев спрашивают, насколько эффективно олигарх Порошенко сможет снизить влияние олигархии на украинскую политику и экономику, многие из них начинают защищать лидера военного времени, отрицая тот факт, что он олигарх в первую очередь. Или же они говорят, что пусть он и олигарх, но он не такой, как другие, он лучший представитель своего класса – ведь он использовал свое благосостояние и влияние для того, чтобы помочь Украине бороться с Россией, а его бизнес-интересы более транспарентны и больше отвечают интересам страны в сравнении с его соперниками.

Вместо того, чтобы продать свой бизнес, как он обещал сделать в ходе своей прошлогодней президентской кампании, Порошенко сохранил его, продемонстрировав, что даже в новой Украине политика и частный сектор неотделимы.

Исключительность идет дальше, чем ситуация с Порошенко. По сути, та же нездоровая логика применяется и в поддержку других «хороших» олигархов. Так, мэр Львова Андрей Садовый, который управляет городом уже почти 10 лет, владеет крупными СМИ, предприятиями электроэнергетики и финансовыми активами, а также поддерживает собственную партию в парламенте страны, представляется как человек, который сделал свой город маяком украинской реформы по модели соседней Польши. Это относится и к олигарху Игорю Коломойскому, который потратил миллионы на защиту Украины от российской агрессии и был губернатором Днепропетровска – района, находящегося на линии фронта. Олигархи на Украине в целом может и плохие, но наиболее патриотичные из них - хорошие, считают сторонники идеи исключительности.

То же относится и к правым политическим силам страны. Если спросить о роли «Правого сектора» во время и после Евромайдана, многие украинцы укажут на то, как плохо правые радикалы выступили на прошлогодних президентских и парламентских выборах. Если спросить о популярности символов и слоганов, которые использует ультра-правая Организация украинских националистов (ОУН) времен Второй мировой войны, или о недавно вышедших законах, запрещающих «символы советской эпохи» и канонизирующих противоречивые украинские личности – националистов Степана Бандеру и Романа Шухевича, украинцы ответят, что Украина имеет полное право определять свою собственную историю, даже если это будет сопряжено с тотальным неуважением к миллионам ее граждан, которые сегодня живут в оккупированных Россией районах или которые по какой-либо другой причине не полностью представлены в правительстве страны.

Украинская исключительность позволяет скрытой нетерпимости и экстремальному национализму уживаться с заявлениями о приверженности плюрализму и демократии.

Евромайдан был назван «Революцией Достоинства», так как он символизировал победу людей, которые отстаивали основные права человека и человеческое достоинство. Однако через год после этой победы украинский парламент одобрил постановление, ограничивающее обязанности Украины в рамках Европейской Конвенции о правах человека и Международного пакта о гражданских и политических правах. Пока эти ограничения распространяются только на Донецкую и Луганскую области, где продолжаются военные действия, но имеются также обвинения в адрес украинских властей в пытках и незаконных задержаниях людей. Эти меры создают опасный прецедент ограничения прав человека в отсутствие его публичного обсуждения. Идея об исключительности дает правительству карт-бланш действовать во имя безопасности Украины, сокращая и фрагментируя организации активистов, выступающих в защиту прав человека, а ведь именно эти организации в свое время составляли базу для создания новой Украины.

И, наконец, если указать украинцам на проблему частных вооруженных формирований на Украине, то они обязательно скажут, что «добровольческие батальоны» являются абсолютно легальными и легитимными силами безопасности и военными группами, объединенными под единым, ответственным национальным командованием. И это можно было бы считать разумным взглядом на ситуацию и невероятно важным шагом для предотвращения междоусобной вражды, рейдерства и других злоупотреблений на Украине, если бы это действительно было так.

Это также относится и к солдатам-депутатам, командирам боевых добровольческих формирований, которые на выборах в прошлом октябре были избраны в парламент и многие из которых до сих пор появляются в военной форме, не проявляя никакого понимания того, где проходит граница между гражданской и военной властью. Бравые, но воинственные фигуры - Сергей Мельничук, Семен Семеченко и Дмитрий Ярош – больше не являются представителями армии, как нам говорят, и такое их самопозиционирование – это лишь элемент пиара. Может быть, так и есть, однако их тезисы едва ли подтверждает приверженность Украины верховенству закона, подчинению военных гражданской власти и национальному примирению. Именно ввиду таких исключений, существующих на новой Украине, все сложнее определить, кто же все-таки находится у власти.

Несомненно, сегодня Украина переживает наиболее кризисный период с 1991 года. С учетом того, что ей приходится сдерживать наступление со стороны России и пророссийских сепаратистов, она заслуживает поддержки своих граждан и всего мира. Между тем, если украинцы поддадутся описанной выше идее исключительности, то международные стремления оказать помощь Украине будут слабеть, а урон от российской агрессии будет все увеличиваться. Вместо этого, украинцам следует стремиться сохранить то, что всегда было их действительно исключительным качеством – искренняя и настоящая приверженность плюрализму, гражданским свободам и сохранению человеческого достоинства, которая является для Украины тем, ради чего стоит сражаться.

Мэтью Рожански – директор Института Кеннана Центра Вудро Вильсона в Вашингтоне; Михаил Минаков – доцент кафедры философии и религиоведения Национального университета «Киево-Могилянской академии», стипендиат программы Фулбрайта-Кеннана в 2012-2013 гг.