Усиление внешнего давления и создание новых ограничений для законных интересов Приднестровья и прав его граждан может стать тем катализатором, который и даст основания для референдарных решений.
В Приднестровье внимательно следили за тем, как развивалась ситуация в Крыму. Решительные действия Российской Федерации были встречены в Приднестровье с воодушевлением. В общественном мнении приднестровцев, которые в состоянии формировать собственную точку зрения не только в силу традиционного доверия российским СМИ, но и благодаря многочисленным личным контактам, шаги России были расценены как свидетельство реального возрождения способности российского государства к действенной защите своих интересов и соотечественников.
Реакция на общекрымский референдум в Приднестровье была в целом спокойной, во многом вследствие того, что политико-правовые традиции и основы приднестровской государственности строятся прежде всего на референдарном способе определения воли народа. Для приднестровцев проведение референдума является нормальным способом решения наиболее принципиальных вопросов внешне- и внутриполитического характера. На референдумах была провозглашена независимость Приднестровья в начале 1990-х. На референдуме этот курс был подтвержден в 2006 году.
В нынешней ситуации вполне логичным стал вопрос о том, как приднестровскому народу, сделавшему выбор в пользу развития вместе с Россией, вновь заявить о своей воле. На этот раз мнения о целесообразности нового референдума как способе подтверждения народного выбора разделились.
Оппоненты нового референдума выстраивают свою аргументацию преимущественно исходя из двух основных предпосылок. Первая – то, что в ходе референдума 2006 года порядка 97% участвовавших в голосовании высказались за независимость с последующим свободным присоединением к Российской Федерации. Поэтому проведенных ранее референдумов, включая 2006 год, достаточно для принятия Россией столь ожидаемых в Приднестровье решений. Вторая – принятие Верховным Советом Приднестровья в первом чтении поправок к Конституции, предусматривающих возможность прямого применения российского законодательства на территории Приднестровья, что создает требуемые правовые предпосылки для присоединения Приднестровья к России.
Вместе с тем, для того, чтобы решить вопрос о целесообразности нового референдума в Приднестровье, необходимо ответить на главный вопрос: о чем будет референдум? Если это будет очередной консультативный референдум о подтверждении ранее выбранного курса, то целесообразность такого плебисцита, действительно, сомнительна. Референдумов такого рода проведено достаточно, и вряд ли еще один в чем-то убедит или переубедит международное сообщество.
Если же речь идет о референдуме на предмет присоединения к Российской Федерации в качестве субъекта, то тут ситуация будет качественно иной.
Во-первых, так конкретно вопрос на приднестровских внешнеполитических референдумах никогда не ставился. Приднестровье традиционно выступало за независимость, такая же норма содержится в Конституции ПМР. Соответственно, референдум по вопросу о присоединении стал бы не консультативным, а конституционным, т.е. изменяющим положение о Приднестровской Молдавской Республике как о суверенном и независимом государстве.
Кроме того, необходимость проведения референдума о присоединении к России прямо предусмотрена итогами референдума 2006 года, согласно которым такое присоединение является «последующим» и «свободным». «Свобода» волеизъявления, как представляется, как раз и предполагает установление воли приднестровского народа в ходе референдума.
Во-вторых, распространение российского законодательства на приднестровскую территорию не представляется достаточной правовой предпосылкой для тех или иных действий. Соответствующий законодательный процесс буксует из-за того, что данная проблема может быть решена только путем пакетных законодательных изменений, а проработанных инициатив нет ни у исполнительной, ни у законодательной власти. Следует учитывать и то, что, к примеру, в соответствии с Договором между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов (статья 9) законодательные и иные акты Российской Федерации начинают действовать на территории Республики Крым и города Севастополя со дня их принятия в Российскую Федерацию, т.е. с 18 марта, а не до этой даты.
В-третьих, по сравнению с 2006 годом ситуация значительно изменилась. За прошедший период времени российское руководство приняло целый ряд решений, которые изменили картину современного мироустройства. Речь идет не только о крымском прецеденте, но и о признании Республики Абхазия и Республики Южная Осетия и о других событиях, которые создали новую международную политическую и правовую реальность.
Таким образом, есть достаточно оснований полагать, что новый референдум в Приднестровье вполне может состояться, а если на повестке будет вопрос о присоединении к России в качестве субъекта, то проведение референдума будет обязательным.
Вместе с тем, Приднестровье не может использовать такой весомый международно-правовой аргумент, как всенародный референдум, только в качестве очередного информационного повода напомнить о себе. В нынешней ситуации проведение референдума будет оправданным, если его итоги станут прямым руководством к действию со стороны всех заинтересованных сторон; в противном случае плебисцит не достигнет своей цели и станет лишь опросом общественного мнения.
Кроме того, референдумы в Приднестровье проводились, как правило, в условиях нарастания серьезных внешнеполитических вызовов – давления, блокад и т.п. Усиление внешнего давления и создание новых ограничений для законных интересов Приднестровья и прав его граждан вполне может стать тем катализатором, который и даст основания для более четких референдарных решений.
Автор - Министр иностранных дел ПМР в 2008-2012 годах, независимый эксперт.
В июне 2013 года к власти в Египте пришли военные. В результате ожесточенной борьбы с представителями и сторонниками движения “Братьев мусульман” им удалось укрепить свое влияние и стабилизировать внутриполитическую ситуацию в стране. Однако положение в Египте далеко от устойчивого.
Иран мог бы действовать в обход США - совместно с Россией, заинтересованной в эффективной стабилизации Ближнего Востока и, в общем-то, занимающейся этой стабилизацией в Сирии. Проблема в том, что у Ирана и России, несмотря на внешнее согласие и совпадение интересов разное понимание слова «стабилизация». Иран жаждет ликвидации своих противников и хочет сам контролировать регион от Афганистана до Леванта. Москве же нужен баланс сил между всеми игроками региона.
До президентских выборов в США больше года, но кампания, по сути, уже идет. Политики, объявившие о своем участии в гонке, делают предвыборные заявления, в том числе и внешнеполитические.Традиционно американцы международными проблемами интересуются меньше, чем домашними. Однако президентская гонка, стартовавшая всего несколько месяцев назад, в этом смысле уже стала исключением. Еще в феврале опросы общественного мнения показывали удивительные результаты: многие американцы (41 процент) убеждены, что избирательная кампания 2016 года будет сосредоточена вокруг внешней политики.
Очередной раунд американо-китайского стратегического и экономического диалога продемонстрировал, что проблемы в двусторонних отношениях не обязательно должны мешать сотрудничеству, но и сотрудничество не всегда способствует улаживанию растущих противоречий. Визит Керри в Монголию продолжил тенденцию активизации двусторонних отношений. Выступление Моди в Конгрессе не только стало данью уважения индийскому премьер-министру, но и дало повод указать следующей администрации на важность сохранения темпов развития американо-индийского сотрудничества.
«Внешняя политика» - аналитическое агентство, которое позволяет частным лицам и специалистам государственных и бизнес-структур правильно понимать логику международных процессов и трезво оценивать и прогнозировать политические риски. В отличие от СМИ, материалы "ВП" формируют целостное понимание проблемы и позволяют принимать решения.
(подробнее).
Наверх