Накануне саммита НАТО, который должен пройти в июле 2018 года в Брюсселе, Министерство обороны Польши выпустило любопытный доклад – «Предложение по постоянному присутствию США в Польше в 2018 году». Помимо европейских и натовских дипломатов, которые соберутся в Брюсселе, Варшава рассчитывает повлиять на мнение американских конгрессменов и аналитиков Пентагона. Конгрессмены вскоре будут голосовать по военному бюджету США, и поляки хотят, чтобы их аргументы были услышаны.
Если говорить вкратце, то предлагается разместить на постоянной основе значительный контингент американских войск в Польше. Примечательно, что Варшава не выдвигает дополнительных условий в адрес США, а напротив, сама выступает с инициативой и даже предлагает проспонсировать эту дислокацию на сумму 1,5–2 млрд долларов.
С одной стороны, такой поворот дела неизбежно приведёт новому кризису в отношениях между Россией и НАТО, поскольку обострит подозрительность и страхи с обеих сторон. С другой, ситуация почти комическая – поляки поняли Трампа буквально, что НАТО – это не стратегический союз, нацеленный на борьбу с жизненными угрозами, а франчайзинговая сеть, для вступления в которую нужно уплатить паушальный взнос, а затем постоянно выплачивать роялти.
При этом интересно, что Варшава апеллирует не к НАТО или к ЕС как организациям, а именно к США, «поверх голов» евросоюзовской бюрократии, которая, вероятно, не будет в восторге от чрезмерной польской инициативы. Тем самым Польша углубляет кризис многосторонних институтов трансатлантического сообщества – ЕС и НАТО – которые строятся на основе консенсуса.
Польская инициатива также демонстрирует новый довольно примечательный формат отношений между союзниками по НАТО. В этом формате не США навязывают свою волю младшим союзниками в интересах своей глобальной стратегии – именно так американские действия зачастую интерпретируются в России. Наоборот, малые союзники США любыми способами пытаются «затащить» Вашингтон к себе, вынудив его усилить свои гарантии безопасности.
Можно поблагодарить Варшаву за такую откровенность. Эта линия, которая прежде наблюдалась у политического истеблишмента Грузии и Украины, теперь находит своё развитие и в действиях натовского союзника США в Европе – Польши. С Грузией доходило до смешного. Одно время выделяемая ей американская финансовая помощь шла на оплату услуг лоббистов в Вашингтоне, которые должны были убедить американских законодателей предоставить Грузии План действий по членству в НАТО. Другими словами, на деньги американских налогоплательщиков американские лоббисты добивались предоставления Грузии новых гарантий и ресурсов.
Поляки лучше, чем грузины и украинцы знают, как работает внешнеполитический процесс в США и поэтому они подготовили свои предложения на понятном американским законодателям образном языке и сделали это заблаговременно. Саммит НАТО через полтора месяца, а дискуссия о военном бюджете на следующий год в Вашингтоне уже идёт. Сам доклад опирается на материалы американской внешнеполитической дискуссии – в тексте процитированы авторитетные американские дипломаты, военные и аналитики. Для американских конгрессменов представленные аргументы будут узнаваемы, пусть и не полными. Дело в том, что даже самые острые рекомендации американских аналитиков включают предостережения – чтобы мы ни сделали, нельзя спровоцировать Россию на ответ.
Даже если польские предложения найдут отклик, маловероятно, что в нынешнем контексте эти инициативы будут реализованы. Но предположим на секунду, что американцы соблазнятся предложенной суммой, и европейский франчайзинг пополнится ещё одной американской военной базой. На мой взгляд, это будет означать девальвацию гарантий безопасности со стороны США своим союзникам. В докладе польские военные потрудились подсчитать рентабельность военного базирования США в Польше. Однако они исходят из посылки о том, что это базирование не спровоцирует конфликт и будет воспринято в Москве как мера сдерживания. К сожалению, часто наши намерения и их восприятие сильно расходятся. И своей инициативой Варшава может приблизить то, чего стремится избежать. Что если новые танковые дивизии США в Польше будут восприняты в России именно как армия вторжения? Насколько рентабельной окажется американская база, если её размещение спровоцирует региональный конфликт?
Поведение Польши даёт возможность задать более общий вопрос: каково место средних и малых стран в стратегической конкуренции великих держав в XXI веке? Перед нами два примера стран-соседей – Польши и Белоруссии. В польском случае стремление к максимизации безопасности для себя в реальности ведет к её минимизации, поскольку запускает цикл недоверия и эскалации, что в свою очередь повышает вероятность случайного кризиса. Более конструктивной и ответственной позиции придерживается Белоруссия, стоящая на платформе «безопасности для всех» – внеблоковая основа и устойчивый диалог всех вовлечённых сторон.
На мой взгляд, структурных условий для большой войны в Европе нет. Европейская система даже в нынешнем виде успешно прошла стресс-тесты в виде украинского кризиса и российско-турецкого кризиса 2015 года. Многие сравнивают нынешнее положение дел с состоянием накануне Первой мировой войны. Но вспомним, что начало Первой мировой все страны в Европе встречали с воодушевлением; к ней стремились, в ней видели развязку бесконечных противоречий. Сейчас нет ни одной страны на континенте, которая бы видела в войне решение накопившихся проблем.
Напротив, и украинский, и турецкий кризис показывают, что стороны стремятся предотвратить скатывание в конфронтацию и удержать ситуацию от перерастания во всеевропейский кризис. Это, правда, не исключает непреднамеренные кризисы – конфликты, вызванные ошибками восприятия. К сожалению, именно это может быть последствием польской инициативы. Своими действиями Польша усугубляет ситуацию в сфере европейской безопасности, а не облегчает её.
Впервые опубликовано на ru.valdaiclub.com
Однако важнейшим итогом Совета стала смена парадигм: ИГИЛ теперь – это исключительно «иракский» вопрос: решать его нужно «из Ирака» совместно с местным правительством и курдской администрацией, в то время как в Сирии ИГИЛ – это лишь побочный фактор, а основной задачей остается свержение Башара Асада при возвышении умеренных оппозиционных сил.
Российские эксперты солидарны в том, что ситуация в Афганистане ухудшается. Однако между ними нет согласия относительно того, как на это ухудшение должна реагировать Россия. Одни утверждают, что безопасность России и ее союзников вынуждает Москву вмешаться в конфликт и оказать значительную помощь правительству в Кабуле. Другие эксперты придерживаются мнения, что афганская угроза для России неоправданно преувеличивается. Компромиссной платформой российской политики могло бы стать включенное наблюдение за развитием ситуации в Афганистане и участие в смягчении гуманитарной напряженности.
Среди наиболее значимых для политической жизни США событий этой недели стало официальное объявление о намерении участвовать в предстоящей президентской гонке двух заметных представителей от обеих партий. Параллельно с этим, примечательными стали реакция Вашингтона на поставки российской военной техники Ирану, а также небольшой шаг а процессе реализации «азиатского разворота», продекларированного еще в 2011 году, но так и не ставшего на деле приоритетным направлением американской внешней политики.
Долгие годы нанесение ядерных ударов по японским городам Хиросима и Нагасаки оправдывалось стремлением скорее покончить с войной. Широко распространено мнение, что именно они заставили Японию вскоре объявить о готовности капитулировать. Особые гуманисты в этой связи даже говорят о том, что продолжение противостояния традиционными методами не имело бы присущего применению ядерного оружия шокового эффекта и, таким образом, жертв «обычной» войны могло бы быть намного больше. Если это так, то аналогичным образом можно оправдать и новые ядерные удары.