Логика внешней политики постсоветских государств и роль ОДКБ

Саммит ОДКБ (Организации Договора о коллективной безопасности), прошедший 5 сентября 2008 года в Москве российские СМИ и дипломаты уже поспешили оценить, как победу отечественной дипломатии. По словам президента РФ Дмитрия Медведева, странам-членам ОДКБ (в эту организацию, напомним, входят 7 государств Евразии) удалось выйти на «консолидированную позицию» в оценке действий Грузии и России в ходе «пятидневной войны». В Декларации, принятой по итогам саммита, было зафиксировано, что все партнеры России «глубоко озабочены предпринятой Грузией попыткой силового решения конфликта».

Между тем, принятие Декларации по «пятидневной войны», осуждающей Грузию и поддерживающей действия РФ, является лишь одной стороной политической медали. О второй стороне российские дипломаты и эксперты говорят менее охотно. На саммите ни один из партнеров России не пришел к необходимости признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Соответствующих решений по этому поводу не приняли даже руководители Республики Беларусь. Даже в далекой латиноамериканской стране Никарагуа, возглавляемой в прошлом большим другом Советского Союза Даниэлем Ортегой, было решено начать подготовку документов по признанию двух бывших грузинских автономий. Партнеры России по ОДКБ, несмотря на серьезную работу Кремля по разъяснению необходимости принять подобный шаг не дошли даже до этапа подготовки документов. Таким образом, действия России в Южной Осетии и Абхазии в дни «горячего августа» остальные 6 членов ОДКБ готовы признать (а как их, в самом деле, не признаешь, если игра сделана, российские войска одержали верх и не видеть этого не может только слепой). Но политические последствия этих действий (а сама «пятидневная война» без дипломатического закрепления ее результатов мало что значит, как бы цинично это ни звучало) Казахстан, Беларусь, Армения, Киргизия, Узбекистан и Таджикистан пока не готовы принять. Впрочем, и сам Дмитрий Медведев зафиксировал итог саммита следующим образом. Все партнеры России будут определяться самостоятельно, руководствуясь своими национальными интересами и нормами международного права. И снова дань юридическому детерминизму, апелляция к нормам права, которое реально не работает, в действительности превратилось в набор цитат, который каждый волен трактовать в соответствии со своими вкусами. Казалось бы, проще зафиксировать эту жесткую реальность и пытаться формировать новые правила игры. Однако, и российские политики, и наши западные партнеры (и оппоненты) предпочитают политически корректное «умолчание».

В этой связи закономерен вопрос. Означает ли отказ стран-членов ОДКБ признать правоту России провал ее внешней политики или же ситуация не столь однозначна? С одной стороны, очевидно, что ОДКБ - это не СНГ. Точнее, это «ближний СНГ», тот круг, где ранее было меньше дискуссий и разногласий, чем в большом СНГ (в которое входили Украина, Азербайджан, Туркменистан, Молдова и до последнего времени Грузия). И именно «ближний круг» не пошел по пути международной легитимации Абхазии и Южной Осетии. Максимум - запоздалое осуждение Грузии (заметим, без каких либо санкций против этой страны) и признание сложившихся реалий.

С другой стороны, саммит ОДКБ может стать важным событием в процессе преодоления некоторых мифов российской внешней политики на постсоветском пространстве.

К сожалению, до сих пор ностальгические воспоминания вчерашних номенклатурщиков из бывших республик СССР многие ответственные лица на Старой и Смоленской площади воспринимают за чистую монету. Равно, как и бытовой антиамериканизм, господствующий в застольных речах экс-ответственных работников республиканских ЦК и обкомов. Между тем, в реальности даже такие заправские борцы с американским империализмом, как Александр Лукашенко ставят интересы своих режимов (своей власти, политического бизнеса и прочее) гораздо выше, чем помощь или поддержку «братской России». Вообще, не всегда риторику для российского высокопоставленного потребителя надо принимать всерьез. Намного важнее анализировать географические, политические и экономические интересы бывших республик «нерушимого Союза».

Национальный эгоизм намного более развит в Армении, Казахстане, Узбекистане и в Белоруссии, чем ощущение фантомного интернационализма и единства народов. Увы, но Москва не хочет до сих пор понять, что услуга, оказанная однажды, во внешней политике может ничего не стоить. Казалось бы, история полна тому примеров. Российская империя, спасшая «лоскутную монархию Габсбургов» от неминуемого краха в Венгрии в 1849 году, спустя всего лишь 5 лет во время Крымской кампании не получила столь важной и нужной помощи из Вены. Напротив, австро-венгерские политики стали чинить препятствия российским действиям в Дунайских княжествах. От чего же многие не политики и дипломаты даже, а эксперты (у которых, казалось бы, мозги должны быть свободны от служебных артикулов и субординации) решили, что Узбекистан станет нам «возвращать долги» за Андижан, а Таджикистан за помощь в выходе страны из гражданской войны 1992-1997 гг.

Сегодня у Таджикистана по нарастающей линии идут контакты и с Западом, и с Азербайджаном (который очень болезненно реагирует на сепаратистские вызовы). Зачем же в этой связи Душанбе связывать себе руки признанием Абхазии и Южной Осетии? Узбекистан также начал прорывать информационно-политическую блокаду со стороны Запада после Андижана. У него есть желтая карточка, и он не хочет получать красную (или на худой конец еще один «горчичник»). Обе эти страны имеют право опасаться. Ресурсами России они не обладают и членами ядерного клуба не являются. В Киргизии уже много лет предметом особого беспокойства является Юг страны (компактно населенный узбеками). В прогнозах, предрекающих распад этого государства, также не было недостатка (правда, эти предсказания, опровергались). Но в любом случае полиэтничное общество предпочитает не рисковать и не создавать прецеденты. Россия- иной случай. Южная Осетия и Абхазия - наши соседи, внутри РФ 5 субъектов федерации, где проживают родственные абхазам и осетинам народы. Но в Киргизии то такой близости нет. Резонный вопрос, насколько обосновано втягивание страны в конфликт, не находящийся внутри региона нахождения этой страны. Особая история с Казахстаном. В отличие от других государств Центральной Азии Казахстан имеет в Грузии и на Южном Кавказе прямые экономические интересы. Эта страна является первым инвестором в Грузии (особенно в черноморской курортной зоне в Аджарии). Экономика Грузии зависит от казахстанских инвестиций, а благополучие бизнеса Казахстана также зависит от лояльности Астаны тому же Западу. Про страхи сепаратизма у Нурсултана Назарбаева лично и у казахстанской элиты в целом можно также много говорить. Вообще же страны Центральной Азии традиционно стремятся отмежеваться от всего, что не имеет отношения к их региону. Поведение этих государства в период гражданской войны в Таджикистане было куда более активным и вразумительным. По словам казахстанского политолога Досыма Сатпаева, «Центральная Азия - не Кавказ. Здесь нет такого феномена, как непризнанные республики, есть лишь приграничные споры». В этой связи понятно, почему Ташкент, Астана, Бишкек и Душанбе предпочитают не участвовать в легитимации пересмотра межгосударственных границ.

Армения вообще является соседом Грузии. И не просто соседом. Грузия (наряду с Ираном) является окном для Армении во внешний мир. В условиях сухопутной блокады со стороны Азербайджана и Турции Грузия для Еревана (вот парадокс кавказской геополитики!) является мостом и для связей со стратегическим союзником Россией. Не имея выхода к морю, Армения через Грузию получает доступ к туристической и портовой инфраструктуре Поти и Батуми. Принимая во внимание накаленную политическую обстановку, нельзя не понимать, что признай Ереван независимость Абхазии и Южной Осетии, он мог бы поставить в неоднозначное положение армян, проживающий внутри Грузии (в Тбилиси армяне составляют почти 7 % всего населения города, а в Джавахети и все 90%). Кто даст гарантию, что в случае присоединения Армении к решению Кремля, не возникнут антиармянские действия в Грузии? Риторический вопрос.

Свои резоны есть у белорусского «батьки». Риторика Лукашенко подчеркнуто антиамериканская. Однако, как и в случае с Арменией от географии не сбежишь. Республика Беларусь находится в Европе, а потому полностью идти на разрыв с Западом Лукашенко не может. Заметим попутно, и Москва тоже полностью не может изолировать себя от влияния США и ЕС. Но при этом политический вес и ресурсы России позволяют ей в гораздо большей степени проводить самостоятельную игру. У Минска таких ресурсов попросту нет. Второй аспект внутренний. Любая уступка Минска Москве воспринимается командой Лукашенко болезненно. Не станет ли это прецедентом, за которым последует более активное проникновение российского бизнеса в белорусскую экономику (что в Минске рассматривают и как угрозу личной власти «батьки»).

Таким образом, у каждой страны-члена ОДКБ есть свои объективные и субъективные резоны для того, чтобы не быть против российской политики, но «воздерживаться».

Стоит ли на этом основании паниковать и посыпать голову пеплом, преумножая алармистские прогнозы относительно всеобщего краха России? Конечно же, не стоит. Следует только признать сегодняшнюю реальность. Постсоветское пространство, как некая политически интегрированная территория на самом деле не существует. Бывшие республики «нерушимого Союза» расходятся каждый в соответствии со своими интересами. Данный вывод относится не только к СНГ и ОДКБ, но и к ГУАМу, Союзу Демократического выбора, любому интеграционному проекту вообще. Интеграционные проекты на территории бывшего СССР не работают. Для этого пока нет общих ценностей.

Разноплановые интересы новых независимых государств могут совпадать (как это было у Москвы и Ташкента в связи с ситуацией в Андижане или у России и Таджикистана в середине 1990-х гг.), но могут и расходиться (как это теперь случилось сейчас в отношениях Астаны и Москвы на грузинском направлении). Воспоминания о временах СССР и словесный антиамериканизм не могут играть существенной роли в выстраивании выгодной для Москвы конфигурации. С Никарагуа, Венесуэлой, Боливией или Фиджи можно быстрее найти общий язык. Во-первых, у экзотических стран Океании или Латинской Америки нет никаких своих особых интересов в той же Грузии. Во-вторых, нет серьезных обязательств перед ней и ее соседями. В-третьих, для них не существует объективных географических ограничителей. И если искать где союзников в деле признания независимости Абхазии и Южной Осетии, то делать это надо, в первую очередь, далеко за пределами нашей бывшей Родины. Для этого надо окончательно проститься с иллюзиями по поводу братской привязанности наших бывших соотечественников. В политике нет братской любви, есть выгода, трезвый расчет и интерес. На это и надо ставить, продвигая выгодные нам решения. И ставки такие могут делаться не только на пространстве в одну шестую части суши.

Впервые опубликовано на сайте политических комментариев Политком.ru