Геворг Мирзаян
В минувшие выходные власти Киргизии и Таджикистана сумели остановить бытовой конфликт, переросший в локальные беспорядки, в приграничных районах обеих республик. Еще в самом начале августа жители киргизского села Кок-Таш обиделись на соседей из таджикского села Майское за то, что те заблокировали им дорогу на местное кладбище, и в отместку перекрыли канал, по которому вода поступает в таджикское село Чорсу. Там этим возмутились, набрали камней и пошли разбираться. Итог этой разборки между двумя сотнями (а по неофициальным данным, пятью сотнями) разгневанных сельчан — пятеро раненых киргизов, шестеро раненых таджиков, а также семь поврежденных домов и одна сожженная машина.
ПРЕМИУМ
11 августа 2015 | 19:26

Почему приграничные конфликты в Средней Азии отразятся на России

Текст подготовлен в сотрудничестве с Lenta.ru

В минувшие выходные власти Киргизии и Таджикистана сумели остановить бытовой конфликт, переросший в локальные беспорядки, в приграничных районах обеих республик. Еще в самом начале августа жители киргизского села Кок-Таш обиделись на соседей из таджикского села Майское за то, что те заблокировали им дорогу на местное кладбище, и в отместку перекрыли канал, по которому вода поступает в таджикское село Чорсу. Там этим возмутились, набрали камней и пошли разбираться. Итог этой разборки между двумя сотнями (а по неофициальным данным, пятью сотнями) разгневанных сельчан — пятеро раненых киргизов, шестеро раненых таджиков, а также семь поврежденных домов и одна сожженная машина.

Где наше, где ваше?

Средней Азии с границами не повезло. Поскольку до советской власти там не существовало ни эффективных государств, ни даже полностью сформировавшихся наций, то границы республик чертились исходя из каких-либо тактических (например, хозяйственных) соображений. Тогда это казалось не особо важным, однако после распада Союза граница приобрела столь причудливые очертания, что и на киргизской, и на таджикской стороне есть множество «территориальных аппендиксов», и один из них — село Чорсу.

У среднеазиатских стран возникло огромное количество территориальных претензий друг к другу, в том числе и из-за этих «аппендиксов».

Сегодня, по прошествии четверти века после обретения независимости, Бишкек и Душанбе смогли демаркировать лишь 519 из 970 километров общей границы.

По словам востоковеда Александра Князева, между Таджикистаном и Киргизией сейчас более 60 участков спорной приграничной территории.

«Чаще всего это не просто участок земли, а либо фрагмент дороги, либо территория с элементами водной инфраструктуры, например водозаборами или каналами», — рассказывает эксперт.

Неудивительно, что столкновения из-за дорог или каналов происходят весьма регулярно. Причем в них принимают участие отнюдь не только жители приграничных сел. К примеру, 11 января 2014 года строительство киргизами дороги по спорной территории привело к бою между пограничниками двух стран с применением стрелкового оружия и минометов. Не исключено, что в будущем и жители сел станут кидать друг в друга не только камни.

«Для решения проблем безопасности в этом регионе на уровне киргизских государственных органов и силовых структур всерьез обсуждался вопрос раздачи оружия местному населению», — говорит Александр Князев.

Для демаркации нет воли

Казалось, решить эти проблемы проще простого — необходимо демаркировать границу и устранить источник разногласий. Однако это крайне сложная задача как с политической, так и с технической точки зрения.

В советское время там была анклавная система, и демаркацией никто не занимался. Теперь же ни киргизская, ни таджикская сторона не способны провести сбор и анализ всего этого огромного массива документации.

Кроме того, стороны апеллируют к разным картам, разным документам.

Пойти на компромисс и просто разменять территории никто не хочет. Точнее не может.

«Нет понимания проблемы в общенациональном ключе. Если власти Киргизии или Таджикистана отдадут соседнему государству земли в одном районе, они попросту не смогут объяснить его жителям, что в обмен получили земли где-то в другом. Этих жителей не интересует “где-то”», — объясняет Александр Князев.

Нужны жесткие политические решения, однако, чтобы их принимать, необходимы либо институциональная легитимность, либо сплоченное вокруг лидера население. У Киргизии и Таджикистана нет ни того, ни другого. Эмомали Рахмон — пожизненный диктатор, не способный обеспечить экономический рост и благосостояние Таджикистана, а находящиеся у власти в Киргизии политики испытывают серьезные противоречия с клановыми группировками внутри страны (особенно на юге).

В результате есть риск того, что пограничный конфликт может вылиться в межгосударственный.

«Льется кровь, а с учетом специфики Средней Азии это предельно опасно. В любой момент любой такой вот локальный инцидент может перерасти в аналог Ошского или Ферганского конфликта», — рассказывает руководитель Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров.

Да и вообще нынешние пограничные конфликты несут в себе не только территориальную, но и этническую нагрузку. Отношения между народами Средней Азии всегда были очень сложные, и даже ислам их не объединяет.

«Например, в Киргизии все мечети имеют этнический характер — в одни ходят только киргизы, в другие — узбеки, в третьи — уйгуры и так далее», — поясняет Князев.

Кроме того, и с киргизской, и с таджикской стороны очень активно работают различные подпольные экстремистские организации, подливающие масла в огонь приграничного конфликта.

Проблемы для всех

Сложнее всего ситуация в Таджикистане. Страна в силу географии и рельефа находится в коммуникационном тупике. Транспортных выходов в мир лишь два — через Узбекистан и через Киргизию. Первый вариант крайне ненадежен из-за серьезного конфликта между Эмомали Рахмоном и узбекским президентом Исламом Каримовым, помноженного на традиционную этническую неприязнь таджиков и узбеков. И теперь, после того, как Душанбе отказывается учесть интересы Ташкента в деле строительства таджикских ГЭС (заметно ограничивающих сток воды в Узбекистан), узбекские власти всерьез угрожают «начать долгосрочный ремонт» участка железной дороги, идущей в сторону Таджикистана. Поссориться еще и с Киргизией — значит обречь республику на транспортную блокаду.

Однако у Рахмона есть и свои козыри — наличие общей границы с Афганистаном и желание ряда среднеазиатских террористических группировок, «стажирующихся» в этой стране, пробиться домой.

«В 1999 году боевики "Исламского движения Узбекистана" (запрещенная в России организация) просто просочились через афгано-таджикскую границу и вышли к Баткену. И не исключено, что в случае обострения отношений с Киргизией Эмомали Рахмон может пропустить боевиков в Киргизию», — полагает Семен Багдасаров.

Учитывая все вышеперечисленные риски, жертвами киргизско-таджикских пограничных конфликтов могут стать соседние страны — Узбекистан (боевики пойдут в Ферганскую долину), и прежде всего Россия. Если Рахмон проявит благоразумие и не станет создавать исламистских проблем киргизским визави, сам конфликт между Киргизией и Таджикистаном — это фактически конфликт внутри Организации договора по коллективной безопасности. Поэтому логично, что Москва должна вмешаться в ситуацию и помочь в деле демаркации границы. В российских архивах, скорее всего, есть нужные документы, да и знания специалистов не повредят киргизским и таджикским товарищам.

Однако это большая головная боль.

Если Россия возьмется за демаркацию, то ее могут превратить в козла отпущения — местные лидеры будут оправдывать потерю той или иной территории в пользу соседа «давлением Москвы».

Более того, Кремль возьмет на себя долю вины за все те конфликты как во время, так и после демаркации. Решить проблему можно только через качественное изменение характера режимов в Киргизии и в Таджикистане, а быстро это сделать вряд ли получится.

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Региональные риски»

6 июля 2015 | 11:23

Миграционный кризис в повестке дня Евросоюза

Страны ЕС, не попавшие под прямой удар миграционного кризиса, не видят смысла в унификации миграционной политики, которая подразумевает передачу значительных полномочий Брюсселю. Пока еврозону лихорадит от финансовых проблем Греции, расходы на обеспечение внешней политики и ее последствий для них – непозволительная роскошь. Реагирование в режиме ad hoc дает больше пространства для маневра.

19 декабря 2015 | 07:00

"Слепые зоны" внешней политики: Что видит и не видит Россия в боковые зеркала

И хотя российская внешняя политика в целом остается довольно осмотрительной, даже у самого искусного водителя существует «слепая зона» — участок дороги, который не видно в боковые зеркала. Украинский и турецкий кризисы произошли именно потому, что нарождающиеся угрозы попали в «слепую зону», — к ним можно было приготовиться, но водитель их не заметил. Нельзя исключить, что и сейчас назревают угрозы, которых Россия не замечает.

10 марта 2015 | 21:00

Жест отчаяния Нетаньяху: итоги неоднозначного визита для Обамы и Тегерана

Визит премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху в США вызвал большой скандал. По мнению аналитиков, он лишь осложнил отношения с Соединенными Штатами и усилил позиции тех, кого Нетаньяху считает врагом Израиля.

29 февраля 2016 | 20:00

Значение Кадырова и чеченской модели для российской региональной политики

Глава Чеченской республики регулярно сам создает информационные поводы или активно использует те или иные события для собственной политической «раскрутки». Его экстравагантные заявления уже стали привычным делом. Большинство их них провоцируют острые дискуссии, выходящие за рамки исключительно кавказской тематики.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
18 апреля 2015 | 04:00
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова