На прошедшем Совете Россия-НАТО стороны не составили дорожную карту нормализации российско-западных отношений. Собственно, этого и не требовалось - смысл мероприятия был в том, чтобы начать наконец серьезный диалог по серьезным вопросам.
Снова надо встречаться
«У нас состоялся полезный и искренний обмен мнениями по вопросам, связанным с прозрачностью, предсказуемостью, важностью снижения рисков и важностью сохранения открытыми каналов коммуникации между военными», - заявил генсек Альянса Йенс Столтенберг.
Судя по всему, стороны все-таки обсудили вопросы с пролетами российских самолетов над американскими кораблями в нейтральных водах.
«Достаточно кому-то нажать не на ту кнопку — и мы получим непредсказуемую эскалацию», - говорит глава Мюнхенской конференции по безопасности Вольфганг Ишингер.
Вряд ли Москва и Вашингтон достигли соглашения о прекращении подобного рода провокационных полетов - ведь в этом случае американцы должны были взять на себя обязательства не приближаться к российским базам и к зонам российских интересов, что в принципе невозможно (на Балтике и в Черном море, как известно, находятся не только российские военные базы, но и территория стран НАТО). Но, судя по словам Столтенберга, был выработан некий механизм диалога между российскими и американскими военными, особенно в случае если такая провокация приведет к трагическим последствиям.
Возможно, России и США придется вырабатывать некий аналог договора периода 70-х годов, в котором стороны распишут разрешенные и запрещенные виды провокаций и демонстраций.
Что же касается более серьезных тем для обсуждений, то и в Альянсе, и в Москве отнеслись к их перспективам с большой долей скепсиса. Так, Йенс Столтенберг заявил, что между Россией и НАТО «есть глубокие разногласия, и сегодняшнее заседание не изменило их». А Москва назвала эти разногласия фактически экзистенциальными.
«Политика и военное планирование НАТО, базирующиеся на сдерживании России, не могут быть совместимы с любыми планами создания мер доверия», - отметил постпред России при организации Александр Грушко.
Учитывая, что НАТО существует именно как институт сдерживания российских амбиций и интересов в Европе, отказаться от этой системной задачи Альянс не сможет. А значит, выходит, ни о каких мерах доверия между Россией и НАТО говорить не придется?
На самом деле все не так однозначно. Сдерживание не исключает доверие, если это сдерживание понятное и идет по правилам. Даже в период холодной войны когда НАТО и ОВД сдерживали друг друга вплоть до риска возникновения ядерной войны, существовали некие правила игры. И в рамках этих правил было доверие и понимание необходимости сотрудничества ради элементарного выживания. Которое, например, вылилось в целую серию договоров о сокращении наступательных вооружений, а также в создание ОБСЕ. Просто для доверия нужна предсказуемость партнеров, осознание их реальных интересов и умение сочетать эти интересы в рамках компромисса. И на сегодняшний день некоторые интересы России и НАТО совпадают.
Так, НАТО и РФ заинтересованы в борьбе с ИГ - если для Москвы это угроза завтрашнего дня, то для Брюсселя уже сегодняшнего. К тому же стороны заинтересованы в недопущении военного столкновения из-за обострившегося регионального конфликта - той же Украины или Приднестровья. Возобновление войны на Донбассе или усиление экономической блокады Тирасполя может привести к размораживанию конфликтов и вовлечению в них войск РФ и Альянса. Ну и, наконец, Москва и Брюссель просто должны вести диалог о наболевшем. Сложные вопросы гораздо эффективнее решать с глазу на глаз при личной встрече, нежели через лозунги в прессе или заявления официальных представителей МИД или Минобороны.
«Политический диалог между странами, расположенными в одном евроатлантическом регионе, необходим и полезен особенно во времена напряженности, которые мы наблюдаем сегодня», - говорит Йенс Столтенберг.
Диалог о диалоге
До недавнего времени в НАТО это не понимали.
«Когда возник настоящий кризис в августе 2008 года, НАТО немедленно заморозило отношения, отказавшись что бы то ни было обсуждать. То же самое произошло в марте 2014-го. Отсюда резонный вопрос - а какой смысл в российско-натовской структуре, если она хлопает дверью именно тогда, когда остро необходимы консультации по вопросу безопасности и взаимные объяснения?», - вопрошает российский политолог Федор Лукьянов.
Вопрос в том поняли ли это в России? С одной стороны, Александр Грушко говорит о том, что «мы расходимся во мнениях по многим вопросам, но это не должно мешать нам вести диалог. Это один из основополагающих принципов Совета Россия-НАТО». С другой стороны, Кремль дает понять, что готов вести диалог лишь по делу, и поэтому следующая встреча Совета под вопросом.
«Россия не против провести новую встречу Совета Россия—НАТО, но только когда будет реальная повестка дня», - говорит поясняет господин Грушко.
Реальной повестки, скорее всего, не будет (если, конечно, не дай Бог не случится какого-нибудь военного инцидента), ведь с точки зрения повестки мяч, безусловно, на стороне Запада.
«Россия не стремится к противостоянию с США, ровно как с НАТО или Евросоюзом, и никогда не была инициатором такого противостояния. Очевидно, что конфронтационный настрой только тормозит усилия по восстановлению оптимального вектора мирового развития», - говорит Сергей Лавров.
Кремль давно готов к нормализации отношений, однако США и ЕС до сих пор не выполнили главное условие России - согласиться с новой объективной реальностью в российско-западных отношений.
И дело тут не столько в Крыме или даже Донбассе - Запад, по мнению российских властей, должен признать РФ равноправным партнером в деле создания системы безопасности Европы (и, возможно, европейского общего рынка), а также должен согласиться с правом России на сферу влияния.
Пусть даже не эксклюзивную. И пока что ни ЕС, ни США не готовы принимать эти условия. Однако опять же это не означает, что Москва и Альянс не должны разговаривать, причем разговаривать не на уровне двусторонних контактов Россия - отдельные члены НАТО, а в общем формате Совета.
Судя по всему, большая ясность в векторе отношений Россия-НАТО наступит после июльского саммита Альянса в Варшаве, когда и появится реальная повестка. На этом саммите может быть принято решение о расширении присутствия НАТО в Восточной Европе.
«Например, Польша настаивает на том, что необходимо наращивать боевую активность альянса, создавать соответствующую инфраструктуру на восточных рубежах по линии соприкосновения шести государств-членов НАТО на Востоке», - говорит заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов.
Это, естественно, вызовет ответную реакцию и, возможно, даже действия России. Которые в любом случае придется снова обсуждать с глазу на глаз. Возможно, даже ставить вопрос о пересмотре основополагающего Акта Россия-НАТО, подписанного еще в далеком и спокойном 1997 году.
Впервые опубликовано на сайте журнала "Эксперт"
Отправная точка внешнеполитической доктрины французских националистов — евроскепсис. Агитация за выход из ЕС и отказ от выполнения экономических требований Брюсселя находит в обществе отклик не только из-за утраты Францией «суверенитета», но и в силу нарастания социальных проблем.
Первая рабочая неделя Трампа была отмечена рядом указов и постановлений, обозначивших отход от политики предыдущей администрации. Напротив, Джеймс Мэттис стремился продемонстрировать преемственность прежнего курса Пентагона и независимость от риторики президента. После «очистки» дипломатического корпуса от политических назначенцев Белый дом «не попросил остаться» нескольких высокопоставленных служащих Госдепартамента.
Выступая по национальному телевидению Афганистана 30 ноября, новоизбранный президент страны Ашраф Гани объявил о том, что отныне функции почти всех министров будут исполнять их заместители. Даже президент и премьер-министр Абдулла Абдулла в скором времени смогут прийти к консенсусу, новое правительство будет крайне слабым.
Основное противостояние на выборах ожидается между Петром Порошенко и Юлией Тимошенко. Порошенко заявил, что не видит в Тимошенко политического конкурента и в перспективе ожидает от нее поддержки. Тандем Кличко-Порошенко ведет политику объединения демократических сил, что может привлечь избирателей, которые впервые видят сплоченность участников политической борьбы.