Андрей Сушенцов
При поддержке Сирии, Ирака и Ирана Россия может надеяться одержать победу над ИГИЛ и уничтожить боевиков, включая выходцев из стран СНГ. В случае реализации этой амбициозной цели будет заложена основа для восстановления сирийских и иракских границ, а также укрепления их преданности Москве в будущем. 
ПРЕМИУМ
12 октября 2015 | 09:02

Стратегия России в сирийской кампании: взгляд из Москвы

Русские вновь доказали, что умеют быть хладнокровными стратегами. Недавно начавшаяся сирийская кампания Кремля застала врасплох не только ИГИЛ, но и большую часть спецслужб и аналитиков Запада. Способность России внезапно изменить стратегическую ситуацию на поле боя при минимальных усилиях и максимальной маскировке заслуживает высокой оценки.

Однако с ИГИЛ Москва борется не из благородных побуждений: это насущный вопрос российской национальной безопасности.

Связь между безопасностью России и ситуацией в Сирии

Россия рассматривала возможность вмешательства как минимум с 2013 года, когда предложила свои силы взамен миротворцев-австрийцев на Голанских высотах. С 2013 года Москва играла главную роль в вывозе химического оружия из Сирии – тогда же начались первые серьезные контакты с Дамаском касательно борьбы с исламистами. Параллельно Россия начала военно-стратегический диалог с Ираком, с которым в 2012 году был заключен контракт на поставку вооружений на 4,2 млрд долл. и которому в 2014 году были поставлены необходимые тогда штурмовики Су-25. В июле 2015 года Россия достигла договоренности с Ираном об объединении усилий для победы над ИГИЛ в Сирии. С того момента бомбардировки ИГИЛ были вопросом времени и средств. Кризис на Украине никак не повлиял на эти расчеты, но лишь отодвинул начало операции.

В связи с ситуацией в Сирии стал вопрос о российских интересах в сфере безопасности – Москву не могло это не заботить. Позволить сегодня ИГИЛ получить контроль над Сирией и Ираком значило бы через 5 лет получить новый приток хорошо подготовленных террористов на Северный Кавказ и в Центральную Азию. По российским данным, среди 70 тысяч боевиков ИГИЛ воюет до 5 тысяч россиян и граждан государств СНГ. Вернувшись домой, они окажут серьезное влияние на и без того хрупкую ситуацию на российском Кавказе и в центрально-азиатских республиках. Москва мыслит стратегически: усилия по борьбе с ними сейчас на Ближнем Востоке в долгосрочной перспективе окажутся менее затратными и более выгодными, чем если бороться с ними дома по их возвращении.

Стратегия ограниченной вовлеченности

Российская стратегия в Сирии может развиваться по двум возможным сценариям. Первый из них ограничен по масштабу и с точки зрения вовлекаемых сил. Его преимуществом является то, что при минимальном задействовании ресурсов и низкой вовлеченности Москва получает значительный результат.

Во-первых, Россия сможет дезорганизовать инфраструктуру террористов и препятствовать их контролю над территориями без необходимости полного их уничтожения. Можно справиться с террористами на Северном Кавказе, то есть внутри страны, но в Сирии – на «ничьей земле» - они могут создать тренировочные лагеря и начать экспортировать терроризм в Россию, как это было в Афганистане при правлении Талибана.

Во-вторых, Москва сохранит дружественный режим в Сирии. В этом случае Россия сможет укрепить свою первую крупную военно-морскую базу в Средиземноморье и удержать первенство в проектах по добыче шельфового газа Сирии, Кипра и Израиля.

В-третьих, Россия закрепится как ведущая сила на Ближнем Востоке, способная эффективно реализовывать экспедиционные военные операции. До этого момента никто, за исключением США, не мог реализовывать собственную силу и влияние столь далеко от своих границ. В Сирии Россия проявила свою новоприобретенную способность воздействовать на события в отдаленных регионах, оказывая таким образом влияние на политику и планы ближневосточных государств. Удары по позициям ИГИЛ в Сирии крылатыми ракетами из Каспийского моря также закрепили российское присутствие в регионе.

Наконец, сирийская операция является демонстрацией возможностей российского вооружения, спутниковой связи и геолокационной системы ГЛОНАСС – их высокой эффективности, точности и надежности. Это представление в основном ориентировано на потребителей на самом крупном и растущем рынке вооружений в мире – на страны Ближнего Востока. Между тем, это также демонстрирует, что Россия сохраняет свое слово в вопросах ведения войны в XXI веке.

Отвлечение внимания от Украины на Сирию не было главной целью Москвы. Однако так как это происходит в результате предпринимаемых Россией действий, мы также можем считать это еще одним достижением Кремля.

Возможность расширенного вовлечения

Выше перечисленные задачи – это тот минимум, который Россия сможет достичь, если ее военно-воздушная кампания пройдет гладко.

Максимум, к которому Москва может стремиться в рамках второго возможного сценария, значительно более рискован, а в результате Россия может получить гораздо меньше.

При поддержке Сирии, Ирака и Ирана Россия может надеяться одержать победу над ИГИЛ и уничтожить боевиков, включая выходцев из стран СНГ. В случае реализации этой амбициозной цели будет заложена основа для восстановления сирийских и иракских границ, а также укрепления их преданности Москве в будущем. Стабилизация Сирии и Ирака будет означать создание условий для нормализации жизни в этих странах. Кроме того, это решит кризис с сирийскими беженцами в регионе и на территории государств ЕС.

Однако эти задачи реально могут быть решены только при условии вовлечения гораздо больших ресурсов и координации в рамках широкой коалиции, которая должна включать страны Запада и арабские государства Персидского залива. В отсутствие последнего реализация второго сценария столкнется с более серьезными трудностями, чем Москва предполагает сегодня.

Правильное использование ресурсов в борьбе с ИГИЛ

Обладает ли Россия достаточными ресурсами для реализации своих целей в Сирии?

Москва обеспечила себе полную поддержку со стороны Сирии, Ирака и Ирана и может действовать независимо от Запада. Союзники России кровно заинтересованы в борьбе с ИГИЛ и занимались этим и до вовлечения Москвы. В количественном измерении среди всех участников коалиции Россия наименее задействована, однако ее участие играет решающую роль.

Российские военные ресурсы необходимы для поддержания продолжительной операции в Сирии. Критики забывают, что в 1990-е гг., когда экономика страны была особенно ослаблена, Россия была серьезно вовлечена в урегулирование конфликтов в Грузии, Молдове и Таджикистане.

Что наиболее важно – внутри страны лидеры российского суннитского сообщества (размеры которого составляют примерно 14 млн человек) поддерживают действия Кремля и борются с идеологией ИГИЛ. В сентябре в России состоялось открытие самой крупной в Европе суннитской мечети, что укрепило поддержку мусульманского духовенства. На церемонии открытия Владимир Путин выразил уверенность в том, что мечеть будет способствовать распространению «идей гуманизма и истинных ценностей ислама» в России, и обвинил «так называемое Исламское государство» в том, что оно «компрометирует великую мировую религию – ислам».

Риски вовлечения

Выгоды, которые может получить Россия в результате сирийской кампании, значительны – как и связанные с ней риски. Прийти в Сирию было легко, выйти из нее может быть гораздо труднее.

Во-первых, Россия рискует ухудшить отношения с важным региональным партнером – с Турцией. Анкара заинтересована в том, чтобы Башар Асад ушел, и пользуется борьбой с ИГИЛ для подавления курдских отрядов с сирийской стороны границы. Несмотря на заявления о том, что политика никак не влияет на экономическое сотрудничество между двумя странами, открытие амбициозного проекта – газопровода «Турецкий поток» - было перенесено на 2017 год. Разногласия по региональным вопросам между Россией и Турцией возникают не впервые, но раньше им удавалось избегать конфронтации.

Во-вторых, Россия может увязнуть в Сирии так же, как Советский Союз в свое время завяз в Афганистане. Именно поэтому Москва действует в соответствии с тщательно обдуманными решениями, при явной поддержке региональных союзников и наличии четкой стратегии выхода. После афганского и чеченского опыта Россия хорошо подготовлена к войнам низкой интенсивности.

Однако самый главный риск для России заключается в том, что она может оказаться втянутой в региональное суннитско-шиитское противостояние на стороне шиитов. С учетом суннитского большинства среди российских мусульман Москве следует быть особенно осторожной.

Критики считают, что борьба с ИГИЛ приведет Москву к тому, что против нее ополчатся все сунниты региона. Такое утверждение основано на предпосылке, что все сунниты поддерживают ИГИЛ – а это не так.

Это приводит нас к тому, чего пока не хватает российской стратегии в Сирии, а именно – наличия явной внутрисирийской суннитской оппозиции боевикам ИГИЛ. Вооруженная опытом чеченского конфликта Россия будет добиваться разрешения гражданской войны в Сирии в сотрудничестве с сильными суннитскими лидерами в стране, которые присоединятся к борьбе с террористами. Если это удастся, то именно они смогут заполнить вакуум власти после поражения ИГИЛ – как это произошло с Рамзаном Кадыровым в Чечне.

Применить чеченский сценарий в Сирии будет трудно, но это единственный способ обеспечить полноценное и всеобъемлющее урегулирование конфликта в стране. Именно по этой причине Россия считает, что французское предложение об объединении усилий сирийского правительства и «здоровой оппозиции» из Свободной Сирийской Армии представляется «интересной идеей, которую стоит попробовать реализовать».

 

Впервые опубликовано в журнале The National Interest

ЧИТАТЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ «Реалистический подход»

12 июля 2016 | 17:00

Признаки прогресса в Нагорно-Карабахском урегулировании

Визит российского министра и в Азербайджане, и в Армении, и в соседних странах, и в США вызывает значительный интерес. От него ждут если не сенсаций или прорывов, то определенной конкретизации относительно нагорно-карабахского урегулирования в целом и позиции Москвы, в особенности. Сразу оговоримся, эти ожидания имеют различное наполнение. Естественно, Ереван и Баку надеются на то, что РФ сделает выбор в их пользу, а партнеры России по Минской группе ОБСЕ  не хотели бы концентрации дипломатического влияния на мирный процесс в руках Москвы.

10 августа 2016 | 18:15

Иерархия угроз безопасности для России

На протяжении последних трех столетий Москва была главным динамическим ядром Евразии и центром притяжения для соседей. Однако будущее евразийского пространства в XXI веке будет определяться не одной Россией, которая будет вынуждена конкурировать с Китаем, ЕС, США, Турцией и Ираном. Россия должна быть за столом переговоров великих держав, чтобы не стать одним из блюд в их меню.

22 декабря 2014 | 23:01

The US view on the Ukrainian crisis

My observations in Washington prove that this is not an immediate objective for the US yet. However, it does not mean, that the Americans will refrain from an opportunity to speed up the fall of the Russian regime if the internal problems cause a social upheaval. Having met with the White House, National Security Council and Pentagon officials, as well as experts on Russia in Washington, I may conclude that the US has certain difficulties formulating a single consistent policy towards Moscow and is, therefore, incapable of conspiring against it.

30 марта 2016 | 21:09

Геополитика и идеология в основе внешнеполитической линии США

США начинают переживать переосмысление своей роли в мире. Они еще не дошли до полного переосмысления. Они просто начинают видеть проблемы и неадекватности своей политики. Переосмысление произойдет через несколько лет. Тогда идеологическая компонента в наших отношениях минимизируется. Это может быть связано с новым президентом, но необязательно произойдет в период его правления.

Дайте нам знать, что Вы думаете об этом

Досье
20 февраля 2015 | 15:00
23 декабря 2014 | 09:00
17 марта 2014 | 19:00
Следующая Предыдущая
 
Подпишитесь на нашу рассылку
Не показывать снова