Украина: авторизация насилия

На Украине создают Национальную гвардию - на базе внутренних войск и добровольцев, которыми, очевидно, станут боевики Майдана. В России экспертное сообщество и медиа нередко оценивают это как создание кулака действующей киевской власти. Эти оценки, по всей видимости, оправданы. Однако действительно ли у этого решения будут такие апокалиптические последствия, как об этом часто говорят?

Новые власти Украины очевидно испытывают дефицит силовых инструментов. «Беркут», аналог российского ОМОНа, разогнали по всей стране, кроме Крыма. Внутренние войска, как показал опыт противостояния в Киеве, практически недееспособны. Вооруженные силы в основном небоеспособны, а главное, они не рассчитаны на применение внутри страны для подавления беспорядков или обеспечения полицейского порядка. С этой точки зрения решение де факто украинских властей объяснимо. Правда, нужно оговориться, что полноценные полицейские силы не могут быть созданы быстро. И это заставляет видеть в решении киевских властей и другие стороны.

Сейчас Украина рискует погрузиться в стихию неуправляемого насилия. В ней действует множество вооруженных группировок, и каждая по-своему вершит революционную законность. Похоже, знаменитый Сашко Билый, прославившийся видероликом, где он выступает на заседании Ровенского облсовета с автоматом в руках, это лишь вершина айсберга. Каждый день становится известно о новых актах политического насилия или обычного бандитизма, совершаемых либо очередной группой «самообороны Майдана», либо какими-то вовсе случайными людьми – собственно это и неважно. Перед фактическим руководством Украины стоит насущная задача – разоружить Майдан. Поскольку ни одно государство не может терпеть подрыв его монополии на насилие, и государство украинское – не исключение.

Стихийные вооруженные формирования и стихийное насилие самым пагубным образом сказываются на репутации новых властей Украины за рубежом. Ультраправые политические взгляды лидеров этих вооруженных формирований создают огромные трудности для пришедшей к власти команды евроинтеграторов и демократов. И чем дольше «сотни самообороны» не уходят с улиц, тем труднее будет Турчинову и компании предъявлять себя миру в качестве лидеров победившего коррупцию и авторитаризм народа.

Однако разоружить Майдан невероятно сложно. Самооборона – победители и герои революции. Отбирать оружие у героев неудобно. Сами они его не отдадут – попробуйте убедить Сашко Билого отдать автомат. Не говоря о том, что полицейских сил у украинских властей нет, и приказ о разоружении выполнить некому. Сложность состоит еще и в том, что самооборона сильна не столько своим оружием, сколько своей готовностью применять организованное насилие. Она представляет собой боевые подразделения, сила которых не столько в их вооружении (по-видимому, пока его не так много) сколько в слаженности и боевом духе.

Создание Национальной гвардии решает эту задачу. Во-первых, это решение раскалывает самооборону. Одни согласятся войти в состав нацгвардии, другие предпочтут остаться независимыми. Но последних будет меньшинство, и их право на оружие потеряет легитимность в условиях, когда победивший революционный народ создает свои вооруженные силы. Тот, кто захотел остаться с оружием вне этого процесса, уже может рассматриваться как представитель незаконных вооруженных формирований. Другие согласятся, но их не примут, причем отбор будет проходить не на уровне организованных майданных подразделений, а по индивидуальному принципу.

Во-вторых, организация национальной гвардии разрушит имеющиеся у самообороны командные цепочки и солидарность внутри «сотен». Все это будет заменено регулярным командованием, армейской дисциплиной (по крайней мере, в теории). Стихийное самовооружение будет заменено армейскими правилами хранения, ношения и применения оружия. Значительная часть разграбленного оружия при этом будет возвращена в государственные арсеналы.

В-третьих, в состав национальной гвардии очевидно войдет часть сотрудников распущенного «Беркута». Больше неоткуда взять профессионалов. Конечно, это будут сотрудники, проявляющие лояльность к новым властям, но с их присутствием майданная идентичность Национальной гвардии будет размыта.

Собственно, другого пути разоружения майдана, кроме включения его бойцов в государственные структуры, их «связывания узаконением», у Киева нет. Янукович уже пытался разоружить Майдан силой, и всем известно, чем это кончилось. А у нового Киева нет даже тех слабых и деморализованных – самим же Януковичем и последующим революционным разгромом – силовых структур.

Следующий вопрос – как будет действовать и чем займется Национальная гвардия. Многие ожидают, что она пойдет подавлять протесты против новых властей на Юго-Восток Украины. Этого исключить нельзя, тем более подавление «сепаратизма» с высоких киевских трибун объявлено политическим приоритетом. Но нужно упомянуть и препятствия к наступлению Национальной гвардии на «внутреннего врага».

Насилие на Украине в последние месяцы отличалось одной важной особенностью. Именно эта особенность сделала насилие со стороны Майдана столь эффективным, но именно она и стала одним из источников политической слабости новых властей. Это насилие было анонимным. Оно не имело ясно проявленного субъекта. Анонимность позволяет применять насилие, не неся за это политической ответственности. Анонимные радикалы на Майдане против столь же анонимных «титушек», снайперы, расследование действий которых было мгновенно замято после победы переворота. Политическое руководство, которое сначала негласно отдавало приказ на разгон протестующих, а на следующий день открещивалось от действий полиции (деморализуя тем самым полицию и, в конечном счете, ведя дело к собственному краху). Украина сейчас расплачивается за все это двояко. С одной стороны, насилие готовы применять все, у кого для этого есть возможность. С другой стороны, плата за анонимность насилия – вежливые вооруженные люди в Крыму. 

Бросить Национальную гвардию против протестов в Харькове, Донецке, Луганске, Одессе – значит лишить насилие анонимности. Это значит расписаться в авторстве за пролитую кровь и за развязывание гражданской войны. Это значит вскрыть политическое противостояние между регионами страны и между Майданом и Юго-Востоком. И, немаловажно, это значит дать повод для российского военного вмешательства, которое будет значительно упрощено тем, что организаторы насилия, ныне скрывающиеся за революционной стихией, приобретут имена, фамилии и отчества. В пока потенциальной гражданской войне возникнет четкая линия фронта. И это не говоря о том, что надежда на сохранение территориальной целостности окончательно исчезнет. Всем известно, чем во всех странах постсоветского пространства – кроме России – заканчивались попытки силой восстановить территориальную целостность.

Наконец, автор насилия это одновременно и хозяин насилия. В украинском внутриполитическом раздрае лидер, способный выставить в свою поддержку вооруженных и готовых выполнять его приказы людей – это, по сути, диктатор. Нет ничего более чуждого украинской политической культуре, чем диктатура. Де факто правительство не представляет собой целостную группу, в нем полно противоречий, которые не выходят наружу лишь потому что есть большие и общие угрозы. Эта группа не даст ни одному из своих представителей усилиться настолько, чтобы обрести диктаторские полномочия и единоличную власть.