Украинское эхо на Кавказе

Еще недавно ситуация на Кавказе была одной из главных тем в дискуссиях и спорах о развитии постсоветского пространства. В канун зимних Олимпийских игр в Сочи конференции и круглые столы, посвященные кавказской геополитике, следовали одна за другой. Вопросы российско-грузинской нормализации, нагорно-карабахского урегулирования и положения дел в Абхазии и в Южной Осетии неоднократно затрагивались высшими представителями российской власти, включая и президента Владимира Путина.

Однако стремительное развитие украинского кризиса и изменение статуса Крыма вытеснили Кавказский регион из фокуса информационного внимания. И хотя Украину нельзя назвать ведущим игроком на Большом Кавказе, ее роль и значение в процессах в этом регионе невозможно игнорировать. И международно признанные образования, и де-факто государства Закавказья внимательно следят за динамикой событий в этой стране и вокруг нее.

Для этого есть несколько причин. Во-первых, коренная ломка постсоветских правил игры, основанных на беловежских принципах нерушимости межреспубликанских границ, начиналась именно в Закавказье. После «пятидневной войны» в августе 2008 года впервые после распада Советского Союза произошло признание бывших автономных образований, а не национальных республик в качестве независимых государств. Сегодня трудно предсказать, как далеко зайдет процесс их международной легитимации или напротив, остановится. В любом случае сделана заявка на самостоятельное бытие вне того государства, к которому они были формально «приписаны». И сегодня представители кавказских политических и экспертных сообществ, комментируя ситуацию вокруг Крыма, неизбежно сравнивают ее с казусами Абхазии и Южной Осетии.

Во-вторых, кризис на Украине имеет много форматов, но одним из них является конфронтация между Россией и Западом (самая серьезная за последние четверть века). И страны Кавказского региона сверяют свои интересы и позиции, ориентируясь на эту динамику. Не зря оживились дискуссии по поводу возможного предоставления натовского Плана действий по членству Грузии уже нынешней осенью, подписания Соглашения об Ассоциации Евросоюза с Тбилиси в июне 2014 года, а также использования крымского алгоритма в Южной Осетии (где имели место несколько референдумов об объединении с Россией). В-третьих, у закавказских стран сложились свои двусторонние отношения с Украиной, которые также рассматриваются в качестве важного приоритета.

Грузия стала одной из первых постсоветских республик, подписавших с Украинским государством «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи» (апрель 1993 года). С этого момента многое изменилось. Однако неизменным оставался настрой на стратегическую кооперацию. Грузинский политический класс рассматривал Украину, как потенциального нового «старшего брата», способного выступать в роли противовеса Москве и ее устремлениям. В этой связи нет ничего удивительного, что 6 марта 2014 года грузинский парламент на своем внеочередном заседании единогласно утвердил резолюцию из восьми пунктов о поддержке территориальной целостности и суверенитета Украины. За этот документ проголосовали и представители правящей «Грузинской мечты» и оппозиционеры из «Единого национального движения» (партия сторонников Михаила Саакашвили). Однако, по мнению оппозиционеров, нынешние власти уходят от резких и однозначных оценок России, что, по их мнению, играет на руку Москве. Как бы то ни было, а украинский кризис затормозил (хотя и не обратил вспять) процесс российско-грузинской нормализации. Встреча между представителями РФ и Грузии соответственно Григорием Карасиным и Зурабом Абашидзе уже дважды переносилась в марте нынешнего года.

Особая статья - отношение к украинским событиям в Азербайджане. С одной стороны, Киев является многолетним партнером Баку. Среди приоритетов этого партнерства энергетика и минимизация зависимости постсоветского пространства и Европы от России именно в этом плане. Как и для Грузии, темы территориальной целостности и сепаратистской опасности крайне чувствительны для Баку. 20 марта 2014 года делегация Азербайджана с представителями 41 государства поддержала Украину на заседании Комитета Совета Европы, осудив включение Крыма в состав РФ. Но с другой стороны, главные персонажи азербайджанской власти стараются сохранять некоторую отстраненность от динамики украинского кризиса. Официальный Баку с большим опасениям относится к революционным технологиям типа «Майдана». К слову сказать, само это слово впервые в евразийском контексте стало синонимом гражданской оппозиционной активности именно в Азербайджане в период 18-дневного митинга (17 ноября — 8 декабря 1988 года). Во многом именно последующие «майданные опыты» обеспечили общественный запрос на крепкую руку и стабильность. Курс, который реализует сегодня президент Ильхам Алиев. И, напротив, среди разрозненной азербайджанской оппозиции события конца прошлого - начала нынешнего года в Киеве являются образцом для подражания и желанным сценарием.

Армению трудно рассматривать, как важного партнера Украины. Некоторые попытки продвинуть двусторонние отношения были предприняты как раз в период президентской легислатуры Виктора Януковича. Но они не стали каким-то последовательным курсом, прежде всего, в силу стратегической ориентации Еревана на Москву (ОДКБ, Таможенный союз и евразийская интеграция). После того, как в телефонном разговоре с президентом России его армянский коллега Серж Саркисян заявил о том, что видит в крымском референдуме результат волеизъявления народа, официальный Киев отреагировал на это дипломатической нотой. И, тем не менее, 21 марта представитель МИД Армении Шаварш Кочарян в беседе с послом Украины в Ереване подтвердил позицию лидера своей страны. Впрочем, у позиции Армении помимо такого резона, как союзничество с Россией, есть еще один не менее важный аргумент в пользу именно такого выбора. Ереван последовательно поддерживает право армян Карабаха на самоопределение, несмотря на отсутствие официального признания Нагорно-Карабахской Республики (НКР) Арменией. Внутри же самой НКР референдум в Крыму воспринимается, как прецедент, способный повлиять и на будущее самих карабахцев. Неслучайно власти этого непризнанного образования практически сразу же после получения данных о голосовании на полуострове поспешили солидаризоваться с выбором крымчан.

Отдельный важный сюжет - отношение к украинскому кризису и ситуации в Крыму в де-факто образованиях. И если Абхазия и ее руководство проявляет интерес к самостоятельному государственному строительству (пусть и при поддержке и гарантиях со стороны РФ), то в Южной Осетии сильны настроения в пользу повторения (при всех оговорках) «крымского сценария». Впереди у республики парламентские выборы. И на них тема объединения с Северной Осетией под эгидой РФ будет обыграна на все 100%. Она уже начинает активно обсуждаться будущими участниками кампании, хотя говорить о монолитном югоосетинском обществе не представляется возможным. И далеко не факт, что Москва будет выстраивать свою политику в отношении де-факто образований под копирку.

Таким образом, события на Украине и вокруг нее внимательно изучаются и анализируются на Кавказе. Выстраивание и уточнение внешнеполитической тактики в отношениях с Западом, Россией в регионе строится с учетом украинского фактора. В ближайшем будущем этот фон будет иметь большее значение для кавказских стран и политических по сравнению с тем, что это было еще совсем недавно.