1. Подписанный президентом Закон о финансировании министерства обороны предполагает резкий рост военных расходов и продолжает курс на противостояние «вредоносному влиянию» России. Хотя заложенные в законе приоритеты оборонной политики пользуются всеобщей поддержкой законодателей, их практическая реализация пока откладывается из-за напряженных политических баталий относительно бюджета.
2. Продолжая обвинять Россию в нарушении ДРСМД, Вашингтон сообщил, что начнет разработку запрещенных договором ракет, что, по его мнению, должно заставить Москву вернуться к выполнению соглашения.
3. Сенсационное заявление Тиллерсона о готовности США начать переговоры с КНДР без предварительных условий было незамедлительно опровергнуто Белым домом, что стало очередным поводом для разговоров о напряженности отношений между госсекретарем и президентом.
Закон о финансировании и направлениях деятельности министерства обороны
12 декабря Дональд Трамп подписал Закон о полномочиях в области национальной обороны (National Defense Authorization Act – NDAA), устанавливающий приоритеты оборонной политики на 2018 год, включая общий размер военных расходов почти в 700 млрд. долл. (626,4 млрд. долл. – базовый бюджет Пентагона и 65,7 млрд. долл. на проведение военных операций). Резкий скачок по сравнению с предыдущим годом (когда оборонный бюджет составил 619 млрд. долл.) был одобрен в ноябре подавляющим большинством Палаты и Сената и соответствует данному Трампом обещанию «начать грандиозное восстановление вооруженных сил Соединенных Штатов».
Согласно планам Трампа, «восстановление» подразумевает рост зарплат военных, увеличение количественного состава войск и рост закупок вооружений. В этом смысле Конгресс не только удовлетворил запросы президента, но в некоторых аспектах их перевыполнил. В частности, закон предусматривает увеличение количественного состава сухопутных войск на 7500, военно-морских сил на 4000, спецназа на 1000 и военно-воздушных сил на 4100. Зарплаты военнослужащих должны вырасти на 2,4% (президент просил 2,1%) - самый большой скачок с 2010 года. Кроме этого закон выделяет средства на закупку 90 истребителей-бомбардировщиков F-35 (на 20 больше, чем просила администрация), 24 палубных истребителей и штурмовиков «Супер Хорнет» F/A-18 (администрация запрашивала 14), 3 корабля береговой охраны (администрация просила 1). Также в закон включены недавние «пожелания» президента: четырехмиллиардный рост расходов на противоракетную оборону (о чем Трамп попросил во время ноябрьского визита в Южную Корею и Японию) и дополнительные 1,2 млрд. на увеличение американского контингента в Афганистане.
Отдельный раздел закона посвящен России и содержит такие пункты как продление ограничения военного сотрудничества (sec. 1231); запрещение каких-либо действий, сигнализирующих признание Крыма в качестве российской территории (sec. 1232); увеличение средств на обеспечение европейской безопасности (sec. 1233), которые составят 4,6 млрд. долл.; изменения помощи Украине (sec. 1234), к которой добавлены положения о лечении украинских солдат в США, поставки радарных установок, морских мин и противоминных средств, кораблей прибрежной и береговой охраны; установление надзора Конгресса над имплементацией Договора по открытому небу (sec. 1235); модернизация ядерных сил НАТО (sec. 1235b); предписание подготовить доклады о действиях России в Сербии, Боснии и Герцеговине, Косово и Македонии (sec. 1237) и об ответных мерах в случае нарушения Россией договора СНВ-3 (sec. 1238); а также постановление о разработке всеобъемлющей стратегии по противостоянию «вредоносному влиянию» Российской Федерации (sec. 1239A).
В разделе, посвященном договору о ликвидации ракет средней и малой дальности (sec. 1241-1246), Россия называется нарушителем договора РСМД, США признают за собой право частично остановить его соблюдение или выйти из договора полностью, а также выделяется 58 млн. долл. для обеспечения защиты от удара такими ракетами. Кроме этого администрации предписывается подготовить новые (персональные) санкции против России в связи с нарушениями ДРСМД.
К другим любопытным нововведениям можно отнести шаги по созданию космических войск (они пока не обозначены как отдельный род войск, но закон создает для этого необходимые условия), а также разрешение Пентагону производить закупки в интернет-магазинах (что расценивается как большой «подарок» компании «Амазон»).
Как бы то ни было, данный закон, обозначая приоритеты оборонной политики США, еще не является бюджетом, и его реализация будет зависеть от продолжающихся на Капитолийском холме напряженных дебатов. Первая проблема заключается в том, что запрашиваемый в законе бюджет Пентагона превышает (почти на 80 млрд. долл.) установленный в 2011 году потолок военных расходов. В целом, никто против этого не возражает (как показало голосование по закону), но демократы требуют аналогичного увеличения невоенных статей расходов, а консервативное крыло республиканцев, выступающее за сокращение госдолга, хотело бы компенсировать рост оборонных расходов снижением финансирования в других сферах.
Вторая проблема – отсутствие у республиканцев в Сенате необходимого количества голосов для принятия законов о бюджете, что позволяет демократам вести шантаж, угрожая бюджетным кризисом. После принятой в прошлую пятницу резолюции о продлении уровня госфинансирования новый срок для принятия бюджета был назначен на 22 декабря. Ожидается, что законодатели вновь его перенесут – на январь. Однако на этой неделе консервативная группа республиканцев в Палате выступила с лозунгом «оборона превыше всего», и пригрозила не поддержать перенос срока, если не будет принята мера, отделяющая военные расходы от общего бюджета. Это позволило бы запустить реализацию нового оборонного бюджета уже сейчас вне зависимости от остальных статей расходов. Категорически против этого выступают демократы в Сенате, где у республиканцев всего 52 голоса (а после сенсационной победы демократа в Алабаме c января будет 51) при необходимых 60 для принятия резолюции о продлении. Помимо этого, демократы выдвигают дополнительные требования, увязывая принятие бюджета с легализацией т.н. «дримеров» (детей нелегальных иммигрантов, которых республиканцы хотят депортировать) и с отменой введенных Трампом мер по ограничению действия «Обамакэир».
Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности
8 декабря Госдепартамент в сообщении, приуроченном к тридцатилетней годовщине со дня подписания договора о РСМД, заявил о подготовке экономических и военных мер, призванных «принудить Российскую Федерацию вернуться к выполнению договора». Данные меры включают «пересмотр военных концепций и вариантов ответа, в том числе (с помощью) конвенциональных ракет наземного базирования средней дальности, что позволит Соединенным штатам защитить себя и своих союзников». При этом Госдепартамент добавляет, что не рассматривает данные действия как нарушение ДРСМД (договор запрещает испытание и развертывание таких ракет, но не разработку – пояснил «Газета.ru» главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Владимир Дворкин).
В этот же день журнал «Politico», со ссылкой на представителя администрации, сообщил о введении новых санкций в ответ на предполагаемые нарушения. Официально о подобных санкциях пока объявлено не было, а, согласно Закону о приоритетах в области обороны (NDAA), такие санкции вступят в силу через 60 дней после того, как администрация предоставит Конгрессу соответствующий доклад, сроки подготовки которого не обозначены.
Официальные обвинения в адрес России о нарушениях договора о РСМД звучат с 2014 года, хотя американские законодатели выражали обеспокоенность и ранее. Однако Пентагон времен администрации Обамы заключил, что односторонний выход США из договора является нежелательным, а «лучшим подходом будет оценка действий России в отношении ДРСМД в контексте общего агрессивного и воинственного поведения», соответственно «ответ не должен фокусироваться исключительно на нарушениях ДРСМД». Новый всплеск внимания к данному вопросу произошел в феврале 2017 года, когда появились сообщения, что Россия якобы не только разрабатывает запрещенные ракеты, но уже разместила «полностью функционирующую установку». В апреле Госдепартамент опубликовал доклад о выполнении договоров в области контроля над вооружениями, в котором указал, что Россия уже на протяжении четырех лет нарушает ДРСМД, а в июне американские СМИ написали о «жарких дебатах» внутри администрации об ответных мерах, включая выход США из договора и разработку своей баллистической ракеты наземного базирования (БРНБ). В ноябре на встрече министров обороны НАТО глава Пентагона Джим Мэттис «сверил позиции» в отношении нарушений с союзниками и отметил, что усилия США направлены на «принуждение России к выполнению договора, а не на выход из него». Следуя этой логике, планы по разработке БРНБ (на что выделяются средства в NDAA), призваны продемонстрировать России всю тяжесть последствий отказа от соблюдения договора. При этом США заверили, что прекратят такие разработки, если Москва вернется к исполнению.
Такой подход поддерживается в Вашингтоне далеко не всеми. Например, старший демократ сенатского комитета по международным делам Бен Кардин (Мериленд) заметил, что США «хотят, чтобы (Россия) выполняла ДРСМД», а «разработка чего-то, что может потенциально противоречить договору, только приведет к дальнейшей эскалации конфликта». Аналогичные опасения высказывают и представители экспертного сообщества. Старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований Дуглас Барри, подчеркивая, что США до сих пор так и не предоставили доказательств нарушений со стороны России, предупредил, что Вашингтону «еще предстоит убедить (международную общественность) в справедливости своих обвинений и рациональности выбранного ответа»:
«Предположим, что США действительно пойдут по пути разработки БРНБ. Тогда Россия получит право назвать это очередным примером агрессивного поведения со стороны США и их союзников, продолжая при этом настаивать, что она договор не нарушала. Справедливо или нет, но такое обвинение может подорвать единство альянса. К тому же в некоторых европейских государствах еще свежи воспоминания о войне в Ираке 2003 года и неверных сведениях (американской) разведки о наличии у Багдада оружия массового поражения».
Москва официально отрицает справедливость обвинений США, выдвигая ответные обвинения в адрес Вашингтона.
Противоречивые сигналы по Северной Корее
На прошедшей неделе вспыхнули дебаты о том, в чем же заключается подход США в отношении ядерной программы КНДР. Поводом для переполоха послужили противоречащие друг другу заявления госсекретаря и администрации.
Во вторник, выступая в Атлантическом совете, Рекс Тиллерсон неожиданно сообщил, что США готовы встретиться с Пхеньяном, что является кардинальным изменение ранее озвучиваемой позиции, согласно которой Вашингтон связывал начало переговоров с полным отказом КНДР от ядерного оружия.
«Когда должны начаться переговоры? – отвечал на вопросы Тиллерсон. – Мы, со своей стороны, готовы начать разговор в любое время, и мы согласимся на первую встречу без предварительных условий. Давайте просто встретимся и поговорим, да хотя бы о погоде, если им так захочется, или можем обсудить форму стола, за которым переговоры будут вестись. Но можем мы, наконец, сесть и посмотреть друг другу в глаза? Потом уже можно говорить о плане, о конечных целях. Я считаю нереалистичным продолжать настаивать на том, что мы начнем переговоры только после того как (КНДР) откажется от своей (ядерной) программы. Они в нее слишком много вложили. И президент это понимает».
Слова Тиллерсона, очевидно, удивили администрацию, и она сочла необходимым выступить с официальным заявлением. Пресс-секретарь Белого дома Сара Хакаби-Сандерс через несколько часов после выступления Тиллерсона направила журналистам президентского пула сообщение: «Президент не изменил своих взглядов в отношении Северной Кореи. Действия Северной Кореи подрывают безопасность не только Японии, Китая и Южной Кореи, но и всего мира». С «пояснением» (а фактически – опровержением) заявления Тиллерсона на следующий день выступила и пресс-секретарь Госдепартамента:
«Наш подход не изменился. Я хочу, чтобы все это поняли. Мы всегда говорили, что мы готовы к диалогу о денюклеаризации Корейского полуострова. Но мы не видим никаких признаков того, что (КНДР) собирается сейчас говорить об этом серьезно. Позиции Госдепартамента и Белого Дома в этом отношении полностью совпадают».
Это уже не первый случай, когда Белый дом опровергает «миролюбивые» сигналы Тиллерсона в отношении КНДР. В октябре, через день после заявления госсекретаря о стремлении наладить прямой диалог с Пхеньяном, Дональд Трамп написал в «Твиттере»: «Я говорил Рексу Тиллерсону, нашему замечательному госсекретарю, что он зря тратит свое время, пытаясь вести переговоры с человечком-ракетой. Сохрани свои силы, Рекс, мы сделаем то, что должно быть сделано!» Если тогда еще делались предположения о том, что президент и госсекретарь действуют сообща и используют метод «плохого и хорошего полицейского», то произошедшее на этой неделе было воспринято как очередной пример напряженных отношений между Тиллерсоном и Трампом.
Успехи российской политики будут связаны с гибким отстаиванием национальных интересов, а не фронтальным столкновением с агрессивными и сильными державами, главной из которых являются сегодня Соединенные Штаты.
Энергетический рынок Прибалтийских стран - Латвии, Литвы и Эстонии - явно политизирован. В регионе дефицит энергоресурсов и генерирующих мощностей, но сотрудничество с Россией, несмотря на выгоду, воспринимается как зависимость. Стремление устранить “российскую угрозу” ставит вопрос о цене, которую страны Прибалтики готовы заплатить.
22-23 октября агентство «Внешняя политика» провело двухдневный консультационный семинар «Внешняя политика России и управление политическими рисками». Семинар был посвящен текущим акцентам во внешней политике России, способам чтения внешнеполитических сигналов и получения упреждающей информации, а также различным подходам к прогнозированию международных процессов.
В беседах с прессой Туск заявил, что будет стараться сохранять равновесие в отношениях ЕС с восточными и южными соседями. Несмотря на то, что Варшава пытается привлечь больше внимания Брюсселя к вопросам восточных соседей, бывший премьер министр Польши понимает, что его новый пост требует умения балансировать интересы всех членов Евросоюза – как в плане бюджета, так и внешней политики.