Прошедшие 10 ноября на сцене театра г. Милуоки, шт. Висконсин, четвертые предвыборные дебаты Республиканской партии, по иронии, получились наименее театрализованными из всех, что были до этого. Во многом, этому способствовали урезанный по времени регламент, вопросы по существу и измененный формат дебатов, при котором модераторы не сталкивали оппонентов на основании их высказываний друг о друге в предвыборных турах по стране. Телеканал «Фокс Бизнес Нэтворк», транслировавший дебаты при участии влиятельной «Уолл Стрит Джорнал» постарался, чтобы все участники представали перед телезрителями в наиболее выгодном свете. Будучи республиканским рупором «Фокс» не только хотел помочь «своим» наверстать упущенное в гонке с демократами, но и, памятуя о критике, обрушившейся на хозяев прошлых, третьих по счету дебатов, телеканалу «Си-Эн-Би-Си», показать либеральным коллегам как «нужно проводить» подобные мероприятия. Поэтому модераторы стремились не заслонять собой собственно дискуссантов, предоставлять всем достаточное количество времени и задавать вопросы, которые бы не акцентировали их не всегда удачный опыт прошлого. Сам состав участников также претерпел изменения: Крис Кристи и Майкл Хакаби перешли в «андеркард» не набрав необходимых для участия в «высшей лиги» 2,5% рейтинга. Таким образом, на сцене теперь стояло восемь претендентов.
Как и в прошлый раз, центральной темой дебатов стала «экономика и механизмы по ее улучшению». Однако, теперь немало времени было также уделено вопросам внешней политики и отношениям с Россией. Примечательно еще и то, что в этот раз модераторы начали сразу с вопросов, решив обойтись без традиционных минутных вступительных речей кандидатов.
Тестовым вопросом трем, на данном этапе, рейтинговым фаворитам – Дональду Трампу, Бену Карсону и Марко Рубио – стало требование демонстрантов у стен театра об увеличении минимального размера оплаты труда до 15 долларов в час. Все трое, каждый со своей аргументацией, высказались против повышения. Марко Рубио решил сразу же захватить инициативу и снискать симпатии публики, призвав к развитию в стране рабочих специальностей и отчеканив фразу, которая на другой же день стала крылатой:
«Нам нужно больше сварщиков и меньше философов».
Еще одним важным блоком в экономической части стал вопрос о поисках источников роста американской экономики и варианты сокращения государственных расходов. Здесь рачительным хозяйственником и экономическим стратегом показал себя Тед Круз. Круз назвал три рычага экономического роста, имеющихся, по его мнению, в распоряжении правительства: эффективное налогообложение, реформа регуляторных функций правительства и устойчивая валюта. Тем самым он заложил дальнейшие основы дискуссии по этому вопросу, которые, так или иначе, вращались вокруг трех этих составляющих. Правда, когда он стал перечислять пять ведомств, которые бы он, будучи президентом, устранил, он дважды назвал министерство торговли, что продемократическая пресса сразу же окрестила «моментом Рика Перри» (Rick Perry’s moment). Четыре года назад губернатор Техаса Рик Перри точно также, пытаясь назвать три ведомства, подлежащие, на его взгляд, устранению, назвав два, так и не смог назвать третье.
Спокойным, но железным тоном психолога изложила собственный план из пяти пунктов Карли Фиорина, обличив действующее правительство в том, что оно стало еще больее коррумпированным, увеличилось в размерах и разрушает двигатели экономического роста:
«Большое правительство создало большой бизнес под названием «политика» … Социализм в стране начинается, когда правительство создает проблемы, а потом начинает вмешиваться, чтобы их устранить».
Не желая уступать инициативу по этому крайне значимому для американского избирателя вопросу, Джеб Буш пошел еще дальше предложив отменить практически все основные директивы Барака Обамы в области регуляторных функций и не мог не использовать критику текущей политики администрации в привязке к программе Хилари Клинтон:
«Экономические издержки многих программ Обамы намного превосходят социальные выгоды от них … Клинтон оценила экономическую политику Обамы на пятерку. … Но сегодня каждый седьмой американец живет за чертой бедности – это не пятерка … Может быть это лучшее, что может сделать Хилари Клинтон, но не лучшее, что может Америка».
Не приходиться сомневаться, что атаки на Клинтон в новой предвыборной стратегии Буша будут звучать все чаще. После изрядно пошатнувшегося рейтинга Джеба на прошлых дебатах, ему необходимо стремительно отыгрывать утраченные позиции, дабы убедить партийный истеблишмент, что именно он способен справятся с Клинтон на общих выборах лучше остальных.
Ставшая уже традиционной для Республиканских дебатов тема критики Клинтон, не была «приватизирована» Бушем. Модераторы даже специально вывели ее в отдельный блок, предложив кандидатам пояснить, чем их профессиональный портфолио лучше того, что есть у Клинтон, чей «опыт в большой политике превышает опыт всех, стоящих на сцене».
Марко Рубио, вполне ожидаемо, обратил свой возраст в «преимущество молодого поколения»:
«Эти выборы преследуют цель определиться, какой будет страна в XXI веке. Эти выборы – выбор поколений. Если я стану номинантом, мы будем партией будущего, а они [демократы] – партий прошлого».
Тед Круз сделал свою критику еще более персонифицированной, отразив усталость американского избирателя от клановости в политике:
«Может у нее и больше опыта, но ее политика доказала свою провальность. Если так посмотреть – при ее непосредственном лидерстве в каждой точке мира ситуация стала хуже. И если мы говорим о клановости Вашингтона, Хилари Клинтон – являет собой его живое воплощение».
И даже Трамп, сохранявший до этого нейтральную комплиментарность в отношении к Клинтон, теперь был вынужден звучать более жестко:
«Мы не можем позволить Хилари Клинтон, которая была худшим Госсекретарем в истории нашей страны выиграть эти выборы».
Более пестрой получилась палитра ответов в секции вопросов по внешней политике и ответу «российской агрессии».
Отвечавший первым Карсон в очередной раз продемонстрировал, что эта область остается для него terra incognita.
«Путин стремится распространить свое влияние на Ближнем Востоке, это будет его база. Ближний Восток сложное место и там много игроков. К тому же там уже присутствуют русские и китайцы. Но нужно смотреть на это в более глобальном масштабе. Джихадисты хотят нас уничтожить, разрушить привычный нам уклад жизни. Нужно сделать все, чтобы они выглядели побежденными. Чтобы сделать это, необходимо лишить их контроля над нефтеносным районом в Ираке, лишить их территории. И из разговоров с некоторыми генералами я узнал, что сделать это, в принципе, несложно. Наша цель не сдержать их, а уничтожить. И нужно уничтожить их быстрее, чем они уничтожат нас».
Джеб Буш также продемонстрировал не совсем четкое видение ситуации на Ближнем Востоке. В изложении системы его угроз, равно как и понимании исламистских группировок, присутствовало ощущение расплывчатости, будто его информировали о состоянии дел, но сам он должным образом не вник в ситуацию.
«Крупнейший вызов национальной безопасности? Исламистский экстремизм. Чтобы остановить его, необходима более активная политика по борьбе с ним на Ближнем Востоке, введение бесполетной зоны в Сирии, создание зон безопасности, чтобы удержать людей от миграции, поддержка того, что еще осталось от Свободной сирийской армии. Без американского лидерства другие страны начинают менять свои приоритеты. Очень печально, что сейчас Ирак и некоторые другие страны общаются с Россией. Еще недавно никакого влияния в регионе у России не было … Мы не будем мировым жандармом, но мы обязаны быть лидером. Если вы христианин где-то в Ливане, Ираке и Сирии вы рискуете быть обезглавленным. Если Вы умеренный исламист (moderate Islamist) – шансов на выживание у вас в регионе теперь тоже немного».
Наиболее жесткий ответ был заготовлен у Фиорины. Её патетика была сильной и вызвала самую бурную реакцию зала:
«Я знакома с Путиным лично … Но, как я и говорила, я бы не стала сейчас встречаться с Путиным какое-то время, поскольку это бы означало общение с позиций слабости, созданию восприятия которой способствовала действующая Администрация. Но я бы сделала следующее: прямо у него под носом я был начала воссоздавать шестой флот, вернула бы программу ПРО в Польше, провела бы агрессивные военные учения на Балтике, чтобы он понял, что мы готовы защищать своих союзников по НАТО – действующих и потенциальных. … Разместила бы дополнительно несколько тысяч войск в Германии. Не с тем, чтобы начать войну, но чтобы дать Путину ясный сигнал … нужно создать бесполетную зону в Сирии, потому что Россия не должна говорить Соединенным Штатам Америки, где и когда должны летать американские самолеты … На Ближнем Востоке есть целый ряд союзников, которые просят нас о помощи в борьбе с ИГИЛ. Египтяне, саудиты, кувейтцы, бахрейнцы, курды – они все нуждаются в нашем лидерстве, но мы не даем им этого … У нас самые сильные вооруженные силы на планете и все должны это почувствовать».
Риторика Марко Рубио была выдержана в духе неоконов:
«Я никогда лично не встречался с Путиным. Но я знаю о нем достаточно, чтобы заключить, что он гангстер. По сути, он глава организованной преступной группировки, который управляет страной …. Он понимает только язык геополитической силы. И он действует – в Украине ли, в Грузии до этого, или сейчас в Сирии – тогда, когда видит признаки слабости … У нашего президента нет стратегии, наши союзники в регионе нам не доверяют. Единственным продемократическим союзником является Израиль, но наш президент относится к премьер-министру этой страны с меньшим уважением, чем к Аятолле Ирана. Путин пользуется этими слабостями, чтобы вытеснить США с позиций самого влиятельного игрока в регионе … все эти радикальные группировки, которые действуют не только в Сирии и Ираке, скоро будут в Турции, будут угрожать Иордании и Садовской Аравии. Либо мы их одолеем, либо они нас. И лучше бы нам отнестись к этому риску со всей серьезностью».
На этом фоне Дональд Трамп и Рэнд Пол выглядели «голубями». Трамп предпочел не фокусироваться на России как главной угрозе:
«Проблема не только в России … В Северной Корее, например, есть безумец с ядерным оружием, и никто об этом не говорит. Что касается присутствия России в Сирии. Если Путин хочет преследовать ИГИЛ и уничтожить их, я полностью его в этом поддерживаю и не понимаю, как можно быть против этого. Они взорвали российский самолет. Он не может любить этих людей. Что касается Украины. Есть группа людей и стран, включая Германию, этого экономический бегемота … почему же мы всегда должны делать эту работу за них. Я поддерживаю безопасность Украины, но почему некоторые страны, соседние с ней, ничего не делают. А только говорят нам: «Давайте, давайте, глупцы, защищайте нас!». Мы не можем больше быть мировым жандармом. У нас государственный долг около 19 трлн долларов, у нас разваливается инфраструктура – дороги, мосты, школы – нужно начать инвестировать в нашу собственную страну.
Да, Асад ужасен, но мы тратим миллионы на поддержку повстанцев и понятия не имеем, кто эти люди. Мне не нравится Асад, да и кому он нравится? Но у нас понятия нет, кто эти люди, за что они выступают и кого они представляют. Может случиться, что они в разы хуже. Посмотрите на Ливию, на Ирак, на тот бардак, который там творится после растраты 2 триллионов долларов, тысяч жизней, кучи раненых – мы ничего не добились. Я сказал – заберите хотя бы нефть – и надо было раздать эту нефть тем людям … которые пострадали в этих конфликтах. А теперь знаете, кто владеет этой нефтью? Иран и ИГИЛ».
Рэнд Пол был более предметен в обозначении тех рисков, которые создают предлагаемые коллегами-однопартийцами варианты противодействия России:
«Вы запрашиваете бесполетную зону над территорией, где уже летают российские самолеты по приглашению правительства Ирака (!!! не Сирии – прим.авт.). Я не говорю плохо это или хорошо, но прежде, чем принимать такие решения, нужно понимать, во что вы хотите ввязаться. Поэтому когда вы говорите, что бесполетная зона – это хорошая идея, просто отдавайте себе отчет в том, что это означает, что вы готовы сбивать российские самолеты. Если вы к этому готовы – приготовьтесь отправлять своих сыновей и дочерей снова в Ирак. Я не хочу, чтобы это вновь произошло. Можно быть сильным и без вовлечения в каждую гражданскую войну в мире ... Вы призываете к тому, чего не случалось на протяжении всей "холодной войны" – перестать общаться с русскими».
Возможно, самый неуклюжий ответ получился у губернатора Джона Касича. Крупными, не всегда аккуратными, мазками он нарисовал свою карту американских союзников и истории отношений с ними. Он также призвал к созданию бесполетной зоны в Сирии, поставкам вооружения на Украину – единственный, кто вообще вспомнил об этой теме – и напомнил Пекину, что «Южно-китайское море Китаю не принадлежит!». Он также выразил уверенность, что ТПП позволяет создавать политическое возможности экономического противостояния с Китаем.
В целом, в тот вечер губернатор шт. Огайо звучал как недавно покинувший гонку демократов Джим Вебб – агрессивный стиль полемики, фокусирование на собственных достижениях, при этом звучащих весьма провинциально, самопровозглашение себя «политиком-инноватором». Действительно, в последнее время было немало слухов, что после разочарования в Буше и выхода из гонки Уокера, партийное руководство рассматривает Касича в качестве одной из своих главных надежд. Если так, то, не исключено, что губернатор шт. Огайо чувствовал необходимость доказать, что эти надежды оправданы, хотел быть на виду. Отчасти, ему это удалось – Касич стал вторым после Круза кандидатом, говорившим в тот вечер больше всех (12 мин. 22 сек. у Касича, 13 мин. 25 сек у Круза. Далее идут Трамп (11:36), Фиорина (10:40), Рубио (10:28), Карсон (9:25), Буш (9:15) и Пол (9:03)). Однако переход Касича к новой стратегии, предполагающей более инициативную линию поведения, не сработал. Постоянное требование слова и перебивание оппонентов, сформировали у обозревателей образ «ребенка, с которым не играют взрослые» и снискали Касичу статус главного неудачника четвертых дебатов.
К переформатированию своей кампании также стремится и Буш. В новой команде политтехнологов огромную роль теперь играет Джон Краушар, видный специалист по работе со СМИ, который консультировал еще отца и брата Джеба. Важно отметить, что кризис в кампании Буша начался задолго до провального для него третьего раунда дебатов. Решение сменить команду политтехнологов было принято не в результате этой неудачи, как повелось считать, а за пару дней до дебатов в Колорадо. Так или иначе, задача для новой команды Буша усложняется – на первое место вышла необходимость удержать доноров его кампании, стремительно теряющих веру в Буша как в дееспособного кандидата. Иными словами, на данном этапе задача номер один не вывод Буша на первое место в Республиканской гонке, но хотя бы поддержание его на плаву, стабилизация падающего рейтинга и интереса избирателя. Попытки «сбить» амбициозного Марко Рубио, который фактически претендует на ту же группу избирателей, что и сам Буш, обернулись для последнего болезненным фиаско. Уверенный и едкий ответ некогда протеже Буша не только его озадачил, но и вывел Рубио на позиции лидера, о номинации которого в качестве кандидата от республиканцев теперь всерьез рассуждают в США и за их пределами.
В этой связи, ставка на критику Трампа пока сработала. По мере приближения к непосредственным праймериз, когда политические программы будут интересны избирателю больше, чем эпатажные заявления, миллиардер утрачивает свою былую привлекательность. Пока он по-прежнему удерживает верхнюю строчку рейтинга, но критиковать его публично «по существу» стало не просто легче, но и выгодней с точки зрения наращивания собственной популярности.
Выпад Буша об оценке Трампом действий России в Сирии заработал немало очков:
«[Подобное видение] это игра в монополию. Реальная политика работает совсем иначе».
Однако сам факт того, что именно это заявление стало фактически самым ярким моментом для Буша из двухчасовых дебатов республиканцев, свидетельствует о том, что пока Джеб не дорабатывает. Действительно, если его рейтинг после третьих дебатов составлял 7%, то после этого раунда – 8%. Некоторые прореспубликанские СМИ даже посчитали, что это были пока его лучшие дебаты. Памятуя, однако, о неудаче в третьем раунде, победой Буша можно считать уже то, что он не провалился и в этот раз, хотя опасения по этому поводу были. Статистический прогресс есть, хотя вряд ли это те показатели, которые бы хотел видеть сам Джеб и его команда. Каждый раз от него ждут, что он вот-вот «выдаст» нечто, что будет соответствовать тем, возможно излишне завышенным ожиданиям, которые возлагались на него до начала кампании. Однако этого не происходит. Между тем, кредит доверия доноров кампании истощается, спонсоры ищут более выгодные для своего собственного будущего варианты вложений, а сам Буш превращается в «боксерскую грушу», удары по которой приносят бонусные баллы тем, кто по ней бьет. Вот и в этот раз колкие фразы Трампа или открытый вызов со стороны аутсайдера Касича показали, что его претензия на «лидерство» не является неоспоримой, его никто не опасается ни как полемиста, ни как кандидата.
Хотя и Трамп набрал один процент в рейтинге по итогам этих дебатов, по сравнению с прошлым разом – 23% к 22% – по признанию самого миллиардера это было его худшее выступление за весь период дебатов. Действительно, его ответы демонстрировали банальное незнание фактуры основных вопросов. Особенное удовольствие его оппонентам принесли высказывания Трампа о Путине и критика «включения Китая в Транстихоокеанское партнерство». Меньшее число кандидатов на сцене и, как следствие, необходимость более предметно высказываться по конкретным вопросам обнажили слабость его компетенций как потенциального президента. Как верно подметили редакторы «Фокс Ньюс»:
«Трамп – государственный деятель не такой увлекательный как Трамп – телезвезда».
Тем не менее, пока этот ресурс позволяет Трампу оставаться одним из двух самых популярных кандидатов от обеих партий. На прошедших дебатах он вновь стал самой популярной фигурой в социальных медиа. Агентство «Блумберг Ньюс» посчитало, что в течение часа после завершения дебатов, число «фолловеров» Твиттера Трампа выросло на 50 тыс. а на Фейсбуке – на 30 тыс., а самым популярным твитом дебатов стала его фраза о Буше, адресованная модераторам: «Позвольте уже Джебу высказаться (“You should let Jeb speak.”).
В случае с Карсоном высокие рейтинги сыграли злую шутку. Почти догнав Трампа в последнюю неделю по популярности (24,4% у Карсона против 24,8% у Трампа) к его высказываниям стали относиться с большим вниманием. Правда, в последнюю неделю, подобная популярность была вызвана, скорее, заявлениями в стиле желтой прессы. В частности, Карсон заявил, что египетские пирамиды представляют собой не места захоронения фараонов, а зерновые хранилища, и что он был стипендиатом военной академии США в Вест Пойнт. В результате, его помощникам пришлось немало потрудиться, чтобы хоть как-то оправдать адекватность заявлений своего шефа в первом случае и разъяснить их во втором. К тому же, во время самих дебатов высказывание Карсона о китайском присутствии в Сирии также вызвали определенное недоумение у специалистов. Между тем, привычка Карсона говорить, закрывая глаза, на манер евангелистского проповедника – чья церковь, к слову, выбрала Карсона в качестве «своего кандидата» – породила немало тем для популярных шуток.
Фиорина смотрелась, в целом, неплохо и несколько раз срывала овации зала. Она старалась выглядеть взвешенной и саморефлексировать на тему республиканских ошибок, с целью поднять собственную капитализацию в глазах еще неопределившихся избирателей. Чего ей пока явно не хватает – и вряд ли можно надеяться, что это придет в следующих турах – так это личного обаяния.
Рэнд Пол, возможно впервые, оказался в категории непроигравших. Его взвешенные, пусть и явно выраженные либертарианские, высказывания по целому ряду вопросов были весьма кстати, а отрезвляющие реплики, наподобие ответа на тираду Трампа об участии Китая в ТПП («Может, стоит уже ему сказать, что Китай не является частью этого соглашения») явно понравились публике.
Как и в прошлый раз, хорошую прессу собрал Марко Рубио, которого вместе с Крузом записали в неоспоримые победители во второй раз кряду. Круз продемонстрировал компетентность в части по миграционной политике, которая многим импонирует. Рубио снова показал себя лучшим оратором, хотя стилистика его ответов нередко выглядит «излишне отрепетированной». Однако по мере роста рейтингов, нарастает и более критическое восприятие его как серьезного кандидата, а также объем компромата, собираемый его оппонентами в обеих партиях. Критика варьируется от высокого процента пропусков дней голосования по значимым вопросам в Сенате (53,8% в третьем квартале 2015 г.), до скандалов с растратами партийных средств на личные нужды и практику непотизма.
Рубио выиграл дебаты по экономике, использовав весь арсенал слов, которые всегда на слуху, когда речь заходит о проблемах в этой сфере: «сбалансированный бюджет», «разумные траты» и т.д. Кроме того, напористость, умение держать удар, находчивость и личное обаяние – те неотъемлемые качества, которые, позволяют ему пока выглядеть кандидатом, присмотреться к которому партийному руководству придется всерьез. Особенно на фоне того, как раунд от раунда теряют первоначальные фавориты рейтингов и любимцы партии. Вероятно, когда дело дойдет до решающих этапов, именно между Рубио и Крузом будет проходить наиболее серьезная борьба за симпатии партийных лидеров и голоса избирателей, пока один из них не поддержит другого. Пока же заметно, что Марко чувствует себя победителем, хотя до победы, конечно еще далеко. Однако даже «оговорки по Фрейду» - «Сегодня я прошу Вас проголосовать за меня и … присоединиться к моему сайту…» - воспринимаются публикой доброжелательно. Не исключено, однако, что подобная оговорка спустя полгода станет пророческой и превратиться в политическую мантру «золотого мальчика» республиканцев.
По мере приближения к праймериз, дебаты становятся более нюансированными, постепенно подходят к собственно обсуждению программ. Выкристаллизовываются также конкретные расхождения межу кандидатами однопартийцами и даже теми, кого еще недавно можно было считать тактическими союзниками.
У «слонов» будет месяц, чтобы проделать работу над собственными ошибками, внимательно посмотреть за вторыми дебатами демократов и собраться вновь 15 декабря там, где еще месяц назад начали предвыборный путь их оппоненты – в г. Лас-Вегасе. Нет сомнений в том, что перед уходом на рождественские каникулы, каждый из кандидатов постарается запомниться избирателю, дав обильную пищу для размышлений и бесед миллионам американских семей, собирающихся для праздничных торжеств. А значит и подходить к пятому раунду дебатов республиканцы будут с особым расчетом.
Малое внимание было уделено неофициальной стороне переговоров между Ираном и США в Женеве – подводным течениям, которые могут сделать заключение окончательного соглашения возможным. За формальными заявлениями официальных лиц стоят реальные человеческие истории.
Прошедшие в Канаде парламентские выборы и победа на них Либеральной партии означает предстоящие изменения в американо-канадских отношениях: от решения одних проблем до возникновения противоречий - по другим. Бывший Госсекретарь США Киссинджер выразил свою точку зрения в отношении конфликта в Сирии и оптимальной, по его мнению, политики Вашингтона в отношении него: эксперт выдвигает непопулярное решение дилеммы о том, кого считать "меньшим злом" - Асада или ИГИЛ. Происходящие во внутриполитической жизни США события все более ощутимо чувствуют на себе влияние набирающей ход предвыборной гонки.
Нынешний саммит «Восточного партнерства» серьезно отличался от всех предыдущих. Если те просто заканчивались ничем, то встреча в Риге шла на фоне скандалов и завершилась серьезным публичным дипломатическим фиаско. Организаторам еле-еле удалось выработать проект заявления, который согласились подписать все страны-участницы. Ряд политологов и даже политиков уже заявили, что рижский саммит похоронит «Восточное партнерство» в нынешнем виде и европейцам нужно искать иную форму выстраивания отношений с постсоветской периферией.
Важна не столько сама статья, так как с выводами Миршаймера можно соглашаться или нет: важен ресурс, на котором эта статья была опубликована. «Foreign Affairs» – престижный журнал, который издается «Советом по международным отношениям», и до этой статьи Миршаймера, в нем не появлялись материалы, которые бы так или иначе оправдывали российскую политику и осуждали политику Барака Обамы.